— Впервые за всю историю существования нашего фонда нам нечего предъявить общественности, — добавил Савильяно.
— Позор, — произнес Молиарти, склонив голову.
Американцы испытующе смотрели на гостя.
— Вот почему мы обратились к вам, — заключил Савильяно. — Мы надеемся, что вы сумеете завершить работу, начатую Тошкану.
— Я?
— А кто же еще? — подтвердил директор фонда. — Работы непочатый край, а времени мало. Монография должна быть готова через два месяца, не позже. Наше издательство способно подготовить книгу за месяц, но мы не в праве требовать от них чудес. Так что давайте условимся на середину марта.
Томаш был вне себя от изумления.
— Постойте, подождите, здесь какая-то ошибка! — Он даже подался вперед. — Я вовсе не специалист в великих географических открытиях. У меня другая специализация. Я, собственно, криптограф, изучаю древние языки, расшифровываю непонятные тексты, атрибутирую документы, оцениваю достоверность источников. Я неплохой ученый, но для ваших целей точно не гожусь. Вам нужен тот, кто серьезно занимается открытиями. На моем факультете, в Новом лиссабонском университете, найдутся блестящие знатоки той эпохи. По крайней мере, двое. Но это не я, джентльмены. — Томаш поднял глаза на американцев. — Понимаете?
Руководители фонда переглянулись.
— Мы все прекрасно понимаем, Том, — сказал Савильяно. — И никакой ошибки здесь нет.
Томаш несколько мгновений пристально глядел на собеседника.
— Наверное, я не очень ясно выразился, — произнес он наконец.
— Ну что вы, Том, вы сформулировали свою мысль совершенно ясно. Crystal clear. Скорее уж, это мы неточно выразились.
— Нам вовсе не нужен специалист по открытиям, — пустился в объяснения Савильяно. — Для этого у нас есть Нел. — Он кивнул в сторону Молиарти. — Нам нужен человек, способный разобраться с материалами, которые Тошкану обнаружил в Бразилии.
— Об этом я и говорю, — не сдавался Томаш. — Вам нужен историк, который сумеет правильно интерпретировать эти самые материалы и подготовить их к печати. Отлично! Так разве знаток великих географических открытий — не самая подходящая кандидатура? Я им не являюсь, ни в малейшей степени. Я лингвист, криптограф и ничем не смогу вам помочь. Понимаете?
— Нет, боюсь, вы не понимаете, — вздохнул Савильяно. — Он покосился на Молиарти, ища поддержки. — Нел, объясни ему, а то мы никогда отсюда не выйдем.
— Дело вот в чем, — начал Молиарти. — Как я уже говорил, профессор Тошкану был человеком весьма скрытным. Он не присылал отчетов, ничего нам не показывал и держал свои исследования в тайне. Я, конечно, пытался его расспрашивать, но прямых ответов не получал. Приходилось верить на слово. — Управляющий вздохнул. — Эта таинственность превратилась в настоящую манию. Профессор трясся над своими секретами, как настоящий параноик, он вбил себе в голову, что кто-то хочет похитить его открытие.
— Но зачем?!
— Говорю же вам, — простонал Молиарти, — он все от нас прятал. Абсолютно все. А то, что нам удалось добыть, зашифровано, да так лихо, что нам самим нипочем не разгадать. — Управляющий наклонился к Томашу. — Том, вы португалец, отличный криптограф и вдобавок знаете историю. Вам это под силу.
Томаш откинулся на спинку кресла, обескураженный и побежденный.
— Я… э-э-э… ну… на самом деле…
— Разумеется, вы всегда сможете на меня рассчитывать, — возобновил атаку Молиарти. — Я лично отправлюсь в Лиссабон и прослежу, чтобы вы ни в чем не нуждались. — Он помолчал. — Сразу скажу: мы станем требовать от вас регулярных отчетов.
— Стойте! — перебил Томаш. — У меня совершенно нет на это времени. Два курса в университете и семейные проблемы…
— Оплата должна вас устроить, — Савильяно легонько потянул португальца за рукав. — Две тысячи долларов в неделю, и все расходы мы берем на себя. А по окончании работы, если мы останемся ею довольны, вас ждет премия — полмиллиона долларов. — Последние слова директор произнес почти по буквам. — Слышите? Полмиллиона долларов!
Томаш лихорадочно подсчитывал в уме. Полмиллиона долларов — это миллион евро, плюс-минус цент. [13]Фантастическая сумма. Решение всех проблем. Можно будет отвести Маргариту к лучшим врачам, нанять ей учителя, купить новый дом, а с ним и лучшее будущее, отказаться от унизительной экономии, позволить себе кучу простых радостей, отправиться в Обидос, не ужасаясь цене на бензин, провести неделю в Париже, сводить Констансу в Лувр, а малышку в Диснейленд. Такими предложениями не разбрасываются.
Томаш наклонился вперед, чтобы поглядеть собеседнику прямо в глаза.
— Что я должен подписать? — спросил он.
Все трое обменялись рукопожатиями в знак заключения сделки.
— Tom, welcome aboard! — провозгласил Савильяно с довольной улыбкой. — Нас ждут великие дела!
— Надеюсь, что так, — согласился Томаш, стараясь высвободить руку из железной клешни американца. — Когда начинать?
— Немедленно. Профессор Тошкану умер две недели назад в Рио-де-Жанейро, в номере отеля, — проговорил Молиарти. — Пил сок, и тут случился инфаркт. Он прилетел в Рио, чтобы покопаться в собраниях тамошних библиотек, Национальной и Португальской. Вернее всего будет пойти по его следам.
Лицо Джона Савильяно приняло насмешливо-скорбное выражение.
— Том, мне не хотелось бы вас огорчать, но ваш самолет вылетает в Рио завтра утром.
III
Сквозь решетчатые металлические ворота открывался вид на дворец Сан-Клементе, белое трехэтажное здание, чьи изящные линии вызывали в памяти европейскую архитектуру восемнадцатого столетия; дворец гордо высился посреди пальм и манговых деревьев; густая зелень со всех сторон окружала здание, по бокам сливаясь с отрогами Ботафого; позади безмолвным гигантом громоздилась темная громада Санта-Марты.
Стояла невыносимая жара; выйдя из такси, Томаш вытер со лба пот, подошел к резным воротам и отыскал глазами пункт охраны слева от ворот.
— Прощу прощения, — позвал он.
Охранник мирно спал, растянувшись на скамье; услышав голос посетителя, он неохотно поднялся, протер глаза и приблизился к ограде.
— Что вам?
— У меня встреча с консулом.
— Вам назначено?
— Да.
— Как ваше имя?
— Томаш Норонья, из Нового лиссабонского университета.
— Подождите минуту, пожалуйста.
Охранник вернулся в свою каморку, связался с кем-то по интеркому, дождался ответа и наконец впустил гостя за ворота.
— Прошу вас, — сказал он, указывая на парадный подъезд дворца. — Вон в ту дверь.
Томаш направился к входу в здание консульства, стараясь держаться живописной аллеи и не углубляться в сад. Поднялся по ступенькам, миновал отделанный черным деревом подъезд и оказался в маленьком холле, украшенном изразцами восемнадцатого века с причудливыми цветами и человеческими фигурками в старинных платьях. За двойными дверьми в золоченых рамах скрывался просторный мраморный атриум, в центре которого стоял внушительных размеров стол с резными ножками, а над ним свисала огромная хрустальная люстра.
Навстречу гостю вышел молодой человек в темно-синем костюме, с гладко зачесанными волосами.
— Профессор Норонья?
— Да.
— Я Лоренсо де Меллу, — он протянул Томашу руку. — Атташе по культуре.
— Приятно познакомиться.
— Господин консул будет с минуты на минуту. — Меллу указал на дверь по левую руку от себя. — Если вы не возражаете, мы могли бы подождать его в зале приемов.
Зал оказался не слишком большим, но достаточно просторным и светлым. Стены были выкрашены в приглушенно-красный цвет, мебель выдержана в кремовых тонах, широкие окна, выходившие в сад, обрамляли пунцовые гардины с золотыми кистями; паркет из благородного бразильского дерева был так старательно натерт, что в нем смутно отражались очертания пузатых диванов и кресел в стиле Людовика XIV. На стене висел большой портрет Жуана VI, бежавшего в Рио от наполеоновских войск; в глубине зала располагалось пианино, черное и блестящее, по всей видимости «Эрар».