Фригиус прищурился, и его борода встала дыбом.
Рокус положил свои руки ему на плечи.
— Спокойно, Ган. Не делай хуже, чем уже есть. А что если бы я говорил так о твоём сыне, а?
Лорд Фригиус замер на мгновение, затем наклонил голову в сторону Бернарда.
— Он ваш родственник. Я не подумал, прежде чем сказать. Пожалуйста, извините меня.
Бернард кивнул.
— Сосредоточьтесь, — сказала Леди Плацида. — Мы не можем знать, что делать с Октавианом, пока мы не найдем его, или он не выйдет на контакт с нами. Вполне возможно, что он этого и хочет. Мы не можем знать, что Инвидиия не собирается предать нас в последний момент. Но, предполагая, что она, как представляется, говорит нам правду… вопрос только в том, пойдём ли мы против нее, зная, что это может быть ловушка, и, возможно, мы приближаем свою смерть. Если на то пошло, даже если она искренна, мы все еще можем умереть.
Рокус медленно выдохнул.
— Может быть, мы должны пригласить Форцию, Аттику и Риву.
Церес покачал головой.
— Я боюсь, они никогда не были бойцами. В ближнем бою они будут для нас более опасны, чем ворд.
— Это наша возможность, — тихо сказал лорд Плацида. — И я не думаю, что у нас будет лучший шанс. Я не думаю, что у нас есть выбор, даже если это ловушка. Я в деле.
Леди Плацида молча переплела свои пальцы с пальцами мужа.
Цереус поднялся, скрипя то ли броней, то ли костями.
Фригиус нашёл глазами Рокуса, и сказал:
— Может быть, я, наконец, увижу, как ты получишь по заднице.
— Когда мы вернемся, у нас с тобой будет разговор, в котором ты потеряешь зубы, — ответил Антиллус. — Потому что я собираюсь выбить тебе их. Кулаками.
— Я думаю, мы все поняли, что ты имел в виду ещё в конце первой фразы, болван!
— Мальчики, мальчики, — сказала Ария своим теплым голосом. — В любом случае это не имеет значения, если только она говорит правду о следующей атаке. А до тех пор мы не станем менять планы, не так ли?
— Верно, — сказал Бернард. — Мы заляжем на дно и будем ждать. Мы встретимся снова в Гаррисоне и поговорим о следующем шаге после того, как увидим, что произойдет. Если она говорит правду, мы будем знать это примерно через три часа.
Совещание закончилось.
Верховные Лорды вернулись на свои позиции на стенах, оставляя Амару и Бернарда одних в комнате.
Бернард посмотрел на нее своими спокойными зелеными глазами несколько секунд и спросил:
— Что ты скрываешь?
— С чего ты взял, что я что-то скрываю, любимый? — спросила Амара.
Он пожал плечами.
— Я знаю тебя слишком хорошо, — он наклонил голову и нахмурился, затем медленно кивнул. — Ты много говорила о следующей атаке ворда. Концентрировала на ней всё внимание. Что-то должно произойти после этого.
Он наморщил лоб, размышляя:
— Инвидия собирается предать нас в улье.
— Да, — сказала Амара тихо. — Так она и сделает.
Бернард медленно вдохнул:
— Что мы будем делать с этим?
По мнению Амары в комнате стало легче находиться без присутствия Верховных Лордов.
Она склонила голову и закрыла глаза, пытаясь не думать слишком много о том, что она должна была сделать.
— Мы, — прошептала она, — собираемся позволить ей это.
Глава 44
Тави проснулся, как обычно, спокойным и без намека на боль.
Он плавал в ванне с теплой водой, его голова и плечи поддерживались наклонной доской.
Он был голым. Пальцы ног виднелись над водой на дальнем конце ванны. Он приподнял голову, что далось ему с трудом.
На его животе, слева от пупка, там, куда вонзился меч королевы ворда, был участок воспалённой, красной, сморщенной кожи.
От места ранения расходились тонкие, красные, припухшие прожилки.
Тави огляделся вокруг затуманенным взором. Он в палатке целителей.
В одной из тех, что уцелели, очевидно. Магические лампы в палатке горели.
Похоже, он был без сознания несколько часов, но не очень долго. Если только не прошло больше суток.
Он ненавидел бессознательное состояние. Оно всегда портило его планы.
Он повернул голову налево и увидел, что соседняя ванна была занята Максимусом.
Он выглядел ужасно, как будто кожа на его плечах, шее, лице превратилась в один большой синяк…
На его друге не было живого места. И его нос был сломан — снова.
Его глаза были закрыты, но он дышал.
Тави чуть приподнялся и взглянул на следующую ванну.
В ней находился Крассус. Он был в таком же состоянии как и Максимус.
Молодой Трибун пошевелился, хотя, казалось, он чувствовал себя еще хуже, чем Тави.