Королева начала создавать связь между собой и великими фуриями Кальдерона, задача, которая была определенно не под силу Тави.
Но в магии, как и во всем остальном, гораздо сложнее что-то создать, чем разрушить.
— Алера, — прошептал он. Он не знал, слышит ли его великая фурия, и сможет ли она появиться даже если слышит. Но он напряженно представлял ее в своем уме и снова прошептал, — Алера.
И великая фурия просто оказалась там, появившись беззвучно и без драматизма, расплывчатая фигура женщины в сером, окутанной туманом и дымкой, с привлекательным, но стареющим, уставшим лицом.
Она окинула взглядом ситуацию, ее глаза задержались на неподвижном вихре дольше, чем на испускающей искры битве, бушующей между Китаи и Королевой.
— Хмм, — сказала она спокойно. — Твои дела идут не очень хорошо.
Тави постарался удержать голос спокойным и вежливым. — Королева действительно привязала к себе великие фурии?
— В какой-то степени, — ответила Алера. — Они оба обездвижены, связаны магией и… не очень этому рады.
— Она может их контролировать?
— Пока нет, — сказала Алера. — Но в доме ее разума много комнат. Она продолжает привязывание даже во время битвы. Это лишь вопрос времени.
Она покачала головой. — Бедный Гарадос. Он ведь в какой-то степени не в себе. Тана делала для него все, что было в ее силах, держала ваших людей подальше, но она куда менее сумасшедшая, чем он в последние несколько веков.
— Мне нужно разрушить ее связь с Гарадосом и Таной Ливией, — сказал Тави. — Это возможно?
Алера подняла брови. — Да. Но они не смертные, юный Гай. Они будут мстить за привязывание, и они не знают благодарности.
— Привязать может даже такой, как я, — сказал Тави. — Я имею в виду, что мог бы заставить Гарадоса сидеть спокойно, если бы мне пришлось. Ведь именно это случилось с Каларом и Империей Алеры — с тобой, до определенной степени. Кто-то вроде меня связал их и не дал действовать.
— Верно, — сказала Алера.
— Тогда покажи мне, как разорвать связь.
Алера наклонила голову и вытянула руку.
Как и вся Алера, она тоже была покрыта дымкой, если не присматриваться, похожей на одежду.
Она дотронулась до его лба. Кончик ее пальца был влажным и холодным.
Мысли возникли в мозгу Тави сами по себе, плавно, словно воспоминания со времен Академии.
И, как и большинство заклинаний, это было легко выполнить. Он подозревал, что крайне болезненно, но легко.
Тави дотронулся одной рукой до камня, и протянул вторую к небу.
Основной вид магии в привязывании был водным.
Он составлял основу чар, а нужный компонент добавлялся поверх него — земляной для земли, воздушный для воздуха, и так далее.
Но вода была основой.
Ему нужно было отменить водяную магию ее противоположностью.
Тави наклонил голову, сконцентрировал силу воли, и послал огонь, огонь такой обширный, что он даже не выглядел как языки пламени, он направил его глубоко в камень Гарадоса и вверх широким конусом к затуманенной сущности Таны Ливии.
Когда две силы столкнулись, его пронзила вспышка боли, ощущение будто кислота выжигает ему мозг.
Королева слегка попятилась от Китаи и резко повернула голову к нему.
Реакция Гарадоса и Таны была мгновенной.
Земля сотряслась и зашаталась, и Королева с Китаи обе сделали несколько неуверенных шагов в одном направлении, их тела ударялись о камни, когда гора подняла свою голову и издала сотрясающий кости рев.
Миг спустя, темнота начала усиливаться, пока не стало темно как ночью, и разразился шторм, по сравнению с которым худшая погода из всех, что видел Тави, была нежным душем.
Ветер кричал между камней, завывая в безумной ярости.
Мокрый снег посыпался с неба полузамерзшими, жгучими пластами. Молнии сверкали повсюду, дюжина разрядов вспыхнула вокруг них за несколько секунд.
И что хуже всего, все чувства водной магии Тави были грубо переполнены единственной безумной, безмерной, бесконечной эмоцией — яростью.
Эта злость была глубже, чем море, и сделала даже воздух в его легких тяжелым, не давая вдохнуть или выдохнуть.
И, он подумал, что она даже не была направлена на него.
У копья этого гнева было острие, и оно лишь задело его.
— Ты сошел с ума? — закричала Королева вордов, ошеломленная натиском ярости великих фурий. — Что ты наделал? Они уничтожат всех нас!
— Значит мы сами выбрали свою смерть! — прокричал Тави в ответ, борясь с ужасной болью и смятением в мыслях, причиняемыми непереносимой яростью великих фурий. — Не ты!