Она ненадолго прикрыла глаза, вбирая в себя все возможное тепло. Всегда прохладно подниматься выше чем на милю, где она летала сейчас, особенно в одном платье вместо надежной защиты кожаного костюма для полетов.
Она не переодевалась, предполагая, что решение стоявшей перед ней задачи потребует около получаса и не придется набирать серьезную высоту. Затем все равно возвращаться к исполнению своих обязанностей в Гаррисоне, где Графиню Кальдерона ожидал целый перечень незначительных, но, несомненно, важных и чрезвычайно животрепещущих вопросов, требующих ее внимания.
Амара покачала головой, отгоняя мысли настолько далеко, насколько могла, и призвала Цирруса, свою фурию ветра.
В былые времена она понеслась бы до Гаррисона так быстро, как только сумела бы, но теперь подобная выходка казалась ей крайне неуместной из-за сопровождавших стремительный полет грома и грохота, способных неприятно удивить гольдеров.
К тому же, эта выходка стоила бы ей платья и окончательно растрепала б прическу.
В былые времена собственный внешний вид волновал ее в последнюю очередь — но теперь играл слишком большую роль для большинства тех, с кем приходилось ежедневно иметь дело, и, когда она выглядела, как подобало Графине — это многое упрощало.
Кроме всего прочего, хотя он и не говорил никогда ни слова об этом, глаза ее мужа красноречивее всяких слов свидетельствовали о том, как она нравится ему такой… элегантной, как в последнее время.
Амара ухмыльнулась. И его руки. И все остальное.
Она полетела обратно в Гаррисон достаточно быстро, но не слишком стремительно, мимо разросшегося городка к поместью в крепости, примыкающей к узкому горному перевалу на восточном конце Долины Кальдерон, которая теперь служила цитаделью в городе размером почти с владения лорда, а не простого графа.
То, что началось как рынок под открытым небом с десятком честолюбивых торговцев, продающих свои товары нескольким сотням проходящих мимо кочевников-маратов, превратилось в местную факторию с участием десятков купеческих объединений и привлекающую тысячи заинтересованных в торговле посетителей, как бледнокожих варваров, так и амбициозных алеранских бизнесменов.
Растущий город требовал всё больших запасов продовольствия, и фермеры стедгольдов Долины расширяли свои поля и увеличивали общины, с каждым новым сезоном всё более процветающие.
Алеранцы из других районов Империи, привлечённые благоприятной обстановкой, приезжали и селились в Долине Кальдерон, и Бернард уже утвердил создание четырех новых стедгольдов.
Амара нахмурилась перед приземлением. Насколько она знала, технически, только два из них были действительно новыми.
Остальные были восстановлены на руинах стедгольдов, уничтоженных заражением Ворда несколько лет назад.
Амара вздрагивала, вспоминая об этом.
Ворд.
Они считались уничтоженными при помощи Маратов — до настоящего момента.
Но они все еще были там. Они с Бернардом сделали все возможное, чтобы предупредить братьев-алеранцев об опасности, которую они представляют, но немногие восприняли предупреждение всерьез.
Они понятия не имеют, как опасны могут быть эти создания. И когда Ворд вернется, глупцы могут просто не успеть осознать свою ошибку, не говоря уже о том, чтобы исправить ее.
Амара уже отчаялась добиться понимания у большого количества людей. Но её муж в своей обычной манере повернул события в другую сторону.
Если Бернард что-то и мог сделать для укрепления государства в целом, то он это сделал. Теперь он перешел к Кальдерону и начал укреплять долину, делая все, что в его силах, чтобы приготовиться к защите своего дома и своего народа от Ворда и любой другой возможной угрозы.
И, с учетом налоговых поступлений от быстро развивающейся торговли в его владениях, приготовления эти были весьма внушительны.
Она обменялась приветствиями с часовыми на стенах и спустилась во двор перед кварталом командиров.
Она кивнула легионеру, дежурившему снаружи, и вошла внутрь, обнаружив Бернарда, изучающего набор планов со своим секретарем и двумя инженерами Легиона.
Он был на голову выше остальных и более широк в плечах и груди. Хотя за прошедшее время его темные волосы покрылись серебром на висках, это отнюдь не портило его внешний вид.
Он по-прежнему носил короткую бороду, которую он любил, хотя она уже была довольно седой.
Одетый в зеленую куртку лесника и кожаные штаны, он выглядел как гражданин только благодаря высокому качеству материала и пошива одежды.