Рыцари Металла Третьего Алеранского, обрушившись с флангов, отрезали им путь к отступлению, после чего оставалось лишь добить животных, остававшихся на стене.
— Щиты! — рявкнул Рокус, взобравшись на амбразуру, где мог смотреть сверху на снежный скат Ледовиков.
Два легионера тут же оказались рядом с ним, защищая всех троих своими широкими щитами. Копья, стрелы и летящие дубины отскакивали от Алеранской стали.
Рокус сосредоточил свое внимание на снежном скате. Огонь мог расплавить его прямо сейчас, но это стоило бы огромных усилий. Легче встряхнуть его снизу.
Он резко кивнул себе, положил голые руки на камень Защитной стены, и обратил свое внимание вниз сквозь камни.
Усилием воли он приказал местной фурии двигаться, и земля за пределами Защитной стены вдруг заколыхалась и вздыбилась.
Огромное ледяное сооружение треснуло и, застонав, рухнуло, погребая под собой тысячи вопящих дикарей.
Рокус поднялся, оттолкнул щиты в сторону, когда огромное облако ледяных кристаллов поднялось в воздух. Он схватил пылающий меч в руку и пристально смотрел, ожидая противника.
На какой-то момент на стене все застыли, ожидая возможности видеть сквозь снежное облако.
Затем появился клич, исполненный триумфа, распространяясь все шире, и мгновенье спустя воздух очистился и явил Рокусу врага, полностью разбитого и отступающего.
Потом, только потом, Рокус позволил огню покинуть свой меч.
Его люди толпились у края стены, выражая криками вызов и превосходство над убегающим противником. Они скандировали его имя.
Рокус улыбнулся и приветствовал их кулаком у сердца. Это следовало сделать. Возможность приветствовать его приводила его людей в восторг, и было бы последней низостью с его стороны не позволить им сполна насладиться моментом.
Они не должны были увидеть фальши в этой улыбке.
Слишком многие остались здесь, безмолвными фигурами в антилланской броне для того, чтобы она была искренней.
Усилия, приложенные для того, чтобы целый день управлять фуриями, утомили его, и он не хотел ничего, кроме тихого, сухого места для сна.
Вместо этого, он награждал своих капитанов и штат Третьего, а затем шел в палатки целителей, чтобы посетить раненых.
Отсутствие поощрений это то, чего не заслужил ни один из них.
Те мужчины были ранены на службе у него.
Они терпели боль ради него. Он мог пожертвовать часом сна, или двумя, или десятком ради того чтобы облегчить их боль хоть на мгновенье, для чего требовалась лишь несколько добрых слов.
Сэр Карлус был последним, кого посетил Рокус. Молодой человек был очень слаб.
Его травмы были более обширны, чем он полагал, и после исцеления с помощью магии воды он оставался обессиленным и дезориентированным. Причиной могло быть повреждение шеи.
Рокус сказал бы, что и с его мозгом не всё было в порядке.
— Благодарю вас, милорд, — сказал Карлус, когда Рокус сел на край койки. — Мы бы не устояли без вас.
— Мы сражались все вместе, парень, — грубовато ответил Рокус. — Не за что меня благодарить. Мы — лучшие. Это часть нашей работы. Часть нашего долга. В следующий раз, возможно, Третий спасёт меня.
— Да, милорд, — сказал Карлус. — Сэр? Это правда, что говорят? То, что вы вызвали Первого Лорда на поединок чести?
Рокус фыркнул от смеха.
— Это было давно, парень. Да, это правда.
Тусклые глаза Карлуса на мгновение заблестели.
— Держу пари, вы бы победили.
— Не говори ерунды, парень, — сказал Рокус, вставая и сжимая плечо молодого Рыцаря. — Гай Секстус — Первый Лорд. Он бы мне голову оторвал. И сейчас сможет. Слышал о том, что случилось с Бренсисом Каларом, а?
Карлус не был рад получить такой ответ, но сказал:
— Да, милорд.
— Отдыхай, солдат, — сказал Рокус. — Молодец.
Наконец, Рокус повернулся, чтобы выйти из палатки. Вот и всё. Долг выполнен. Наконец-то он может несколько часов отдохнуть.
Усиление в последнее время атак на Защитную стену заставило его потребовать, чтобы Крассус проходил службу в своём первом Легионе на родине. Великие фурии знали, что мальчик сейчас мог бы стать полезным.
Как и Максимус. Эти двое, кажется, научились сосуществовать, по крайней мере, без попыток убить друг друга.
Рокус фыркнул, усмехнувшись от хода своих мыслей. Он рассуждал, как старик, усталый и больной, желающий переложить свою ношу на юные плечи.
Хотя он полагал, что скорее предпочтёт состариться.
Всё равно. Было бы неплохо, чтобы кто-то помог.