И, он подумал, что она даже не была направлена на него.
У копья этого гнева было острие, и оно лишь задело его.
— Ты сошел с ума? — закричала Королева вордов, ошеломленная натиском ярости великих фурий. — Что ты наделал? Они уничтожат всех нас!
— Значит мы сами выбрали свою смерть! — прокричал Тави в ответ, борясь с ужасной болью и смятением в мыслях, причиняемыми непереносимой яростью великих фурий. — Не ты!
Королева издала крик разочарования и ужаса, и взмыла в небо.
На секунду показалось, что шторм поднялся напротив нее, но затем смягчился.
Она устремилась вперед, и при вспышке света Тави увидел как она влетела в нечто, похожее на огромную пасть, созданную из туч дождя и мокрого снега.
Челюсти Таны Ливии сомкнулись с ревом ветра, и Тави увидел как Королеву кружит, швыряет, несет бесконтрольно мили и мили по огромной глотке из туч, через множество воздушных мороков, их когти царапали и рассекали ее.
Китаи смогла добраться до него через бушующий шторм и гнев горы, наконец упав рядом с ним, в то время как разряд света ударил в каменистый склон метрах в пяти от нее.
Он прижал ее к себе и сказал: — Я пойду пойду за ней.
Она резко вскинула голову, зеленые глаза расширились. — Что?
— Мы должны быть уверены, — сказал он. — Алера здесь. Должна быть возможность успокоить великие фурии, или хотя бы направить их в другое место. Поговори с ней.
— Чала, — прокричала Китаи. — Ты погибнешь!
Он поймал ее руки своими, крепко сжимая.
Если она еще жива, то лучшего времени не будет никогда. Слишком много стоит на кону. Это нужно сделать. А я — Первый Лорд.
Он притянул ее руку к груди и поцеловал, быстро и жарко. Затем прислонился лбом ко лбу и сказал, — Я люблю тебя.
— Идиот, — всхлипнула она, ее руки дрожали, обнимая его лицо. — Ну конечно же, любишь. А я люблю тебя.
Больше ничего ему не нужно было говорить. Больше ничего ему не нужно было слышать.
Гай Октавиан поднялся и бросил себя вверх в объятья шторма.
Позже, он ничего не помнил об этом последнем полете, кроме фрагментов застывших картин, нарисованных в его глазах вспышками света.
Королева вордов, маленькая и далекая точка, кружащаяся в яростном шторме.
Воздушные мороки, их глаза горели нерастраченным огнем, царапали его доспехи, их когти как молнии.
Боль, когда ветер и вода в шторме впивались в него как ножи.
Великое и ужасное лицо фурии, ее гнев устремлен на Королеву, едва задевая его — и все же, чуть не убив.
Тави понял, что он тянется к магии воды, чтобы закрыть порезы и залечить ожоги, не прекращая полет.
Воздух вокруг него в любом случае был скорее водой, чем нет, и это было легче чем казалось бы.
Он отстраненно задумался, пока летел вперед, преследуя отдаленную фигуру Королевы, можно ли вылечить магией ту часть мозга, что придумала этот идиотский план.
Она очевидно была бракованной.
И затем огромная темнота надвинулась на него — земля.
Он замедлился достаточно, чтобы приземлиться с сильной отдачей на ноги, и поднялся, борясь с ослепляющим ветром и мокрым снегом.
Хотя он знал, что было утро, шторм оставил все черным как ночь.
Неподалеку в земле была дыра, место падения Королевы.
Очевидно, она уже выбралась из нее. Рядом сновали легионы воздушных мороков.
Свет неистовствовал над землей, каждая молния длилась несколько секунд, оставляя в земле глубокие и длинные борозды.
Когда разряды затухали, становилось темно как в безлунную ночь.
И в этой темноте Тави увидел вспышку света.
Он устремился к ней, замечая, что следы на земле быстро стирались дождем.
Значит, следы были свежими.
Только Королева могла их оставить.
Тави последовал за ними, отбрасывая в стороны дюжины воздушных мороков своей магией воздуха, наконец-то используя вихрь, который он заставил кружиться вокруг лезвия своего меча, заменяя обычную магию огня магией ветра.
Сделав это, он мог одним ударом отправлять смертельных фурий подальше от себя, и он продвигался вперед, по колено в холодной, топкой земле, борясь с небольшим подъемом.
Теплый свет магических ламп внезапно упал на землю перед ним, и Тави почувствовал присутствие строения, величественного мраморного свода высотой в три человеческих роста.
Его открытый вход сиял мягким золотым светом, и над ним, выгравированная в мраморе золотом была семиконечная звезда Первого Лорда Алеры.
Могила его отца, Мемориал Принца.
Тави ввалился внутрь.
Хотя снаружи шторм все еще бушевал, внутри Мемориала эти звуки доносились как что-то далекое и несущественное.