— Возможно, но что они делают здесь в такое время суток? Сейчас четыре ноль-ноль. Четыре часа утра. Не думаю, что в колонии обнаружили ваше исчезновение, иначе сюда явилась бы целая армия. И не пешком, а на машинах. Нет, этим людям нужно что-то иное или кто-то другой, и меня терзают дурные предчувствия.
Слова Киавелли испугали Тейера, но он все же попытался взять себя в руки.
— Вы полагаете, все это из-за операции полковника Смита и уйгуров? Но как о ней могли узнать? Гораздо логичнее предположить, что появление этих людей никак не связано с тем, что происходит в гроте Будды.
— Имеем ли мы право сидеть сложа руки? — Киавелли ответил на собственный вопрос: — Ни в коем случае. Если солдаты направляются в долину, они захватят Джона, Асгара и уйгуров врасплох.
— Мы должны вмешаться!
— Я попытаюсь остановить солдат. Хотя бы замедлить их продвижение.
— А я?
— Оставайтесь здесь, сидите тихо, и вас не заметят. Если я не вернусь, вам придется самому ехать на машине к уйгурскому укрытию.
Тейер покачал головой.
— Бесполезно. Я пятьдесят лет не садился за руль. Вдобавок я привык считать, что два ствола лучше одного. Думаю, это и поныне так. Если я останусь в одиночестве, вы меня не защитите. Дайте мне оружие. Я очень давно не стрелял, но помню, как наводить на цель и нажимать курок.
Киавелли изумленно смотрел на седые волосы и пергаментную кожу старика. Глаза Тейера решительно сверкали.
— Вы уверены? Худшее, что с вами может случиться, если вас здесь найдут, — это возвращение в колонию. Клейн уже наверняка подготовил свою эвакуационную группу. Гораздо разумнее для вас будет остаться здесь и затаиться.
Тейер протянул руку:
— У меня научная степень, Деннис. Я официально признан умником. Дайте мне пистолет.
Киавелли с изумлением смотрел на него. Тейер казался абсолютно спокойным. Сквозь маскировочные ветки проникали лучи луны. В их свете капитан видел улыбающиеся глаза старика. Киавелли понимающе кивнул. Разумеется, Тейер был прав.
Он вложил в шишковатую ладонь «беретту» Смита. Тейер принял ее недрогнувшей рукой. Потом Киавелли открыл свою дверцу, которая выходила в противоположную от дороги сторону, и жестом велел Тейеру сохранять тишину. Они проскользнули сквозь маскировку ветвей и спрятались за нею. Луна висела в небе прямо над их головами. Они чуть приподнялись, разглядывая серебристую ленту дороги, и вскоре увидели китайских военных, приближавшихся быстрым маршем. В колонне, которую возглавлял пехотный капитан, было десять солдат китайской Народно-освободительной армии.
— Какова численность китайского пехотного отделения? — шепотом спросил Киавелли.
— Не знаю.
Размышлять об этом не было времени. Киавелли тщательно нацелил автомат и выстрелил одиночным.
Первый солдат в колонне вскрикнул и упал на землю, извиваясь и держась за ногу.
В тот же миг Тейер поднял «беретту» обеими руками и выпустил пулю. Она взметнула фонтан земли в двадцати шагах перед колонной. Уцелевшие солдаты прыгнули в кусты и втащили туда же своего пострадавшего товарища. Секунды спустя они открыли шквал огня в сторону лимузина, впрочем, пули проносились мимо.
— Они еще не сообразили, где мы находимся, — прошептал Киавелли. — Они палят вслепую.
Послышалась команда по-китайски, и стрельба утихла.
Киавелли и Тейер затаились в ожидании. Рано или поздно солдаты будут вынуждены приблизиться к ним, но чем дольше они оставались в укрытии, тем лучше. Лицо Тейера раскраснелось. У Киавелли возникло обостренное ощущение реальности, которое неизменно появляется перед боем. Его кожа покрылась легкой испариной.
Пехотный капитан выкрикнул еще один приказ, и Тейер передернул плечами. Девять солдат разом поднялись из кустов, обступавших дорогу с обеих сторон, и ринулись вперед, ища противника глазами, которые казались белыми в лунном свете, и стреляя на бегу.
Тейер высунулся из-за багажника автомобиля и выпустил три пули одну за другой. На сей раз он стрелял точнее, и из-за кустов донесся болезненный вопль.
— Надеюсь, нам и впрямь удастся вынудить их отступить, — торжествующе произнес он, должно быть, вспоминая о тех мучениях, которые выпали на его долю за пятьдесят лет плена вдали от родины.
Солдаты панически метнулись в укрытие, предоставив раненному Тейером товарищу самому сползти с дороги.
Нападавшие были плохо подготовлены, у них явно не было боевого опыта. Киавелли сомневался, что кому-нибудь удалось бы быстро поднять их в атаку даже самыми категорическими приказами.
Киавелли и Тейер продолжали прижиматься к земле, выжидая и отсчитывая минуты. Медленно тянулось время. Прошло двадцать минут, но нападение не возобновлялось. Заминка была им на руку, поскольку она оттягивала появление солдат у Спящего Будды. Потом Киавелли заметил серебристый блеск. Лунный свет отразился от чего-то, возможно, от циферблата наручных часов. У него возникло неуютное ощущение, потом он уловил звук и движение. Внезапно кусты, находившиеся менее чем в десяти шагах, поползли им навстречу.
— Огонь! — лихорадочно зашептал он. — Стреляйте, Тейер! Огонь!
Опирая автомат о крышу лимузина, он выпустил длинную очередь, а рядом с ним загремела «беретта». Однако угол обстрела был неудачный, и, чтобы хорошо видеть цель, Киавелли и Тейеру приходилось подниматься на цыпочки.
В лимузин угодили две пули. Киавелли почувствовал запах раскаленного металла. Судя по звуку, стреляли сзади. Послышались голоса, кричавшие по-китайски.
Лицо Тейера мертвенно побледнело.
— Нам приказывают не шевелиться, бросить оружие и сдаться, иначе нас убьют. Однако мы могли бы...
— Ни в коем случае. Даже не думайте об этом. — Киавелли пообешал уберечь отца президента и предпочел бы, чтобы тот вернулся в колонию, но не погиб. Пока они оба оставались в живых, у Киавелли сохранялась возможность защищать Тейера. — Мы задержали их по меньшей мере на полчаса. Порой тридцать минут могут многое изменить.
Он перебросил автомат через крышу лимузина, поднял руки и заложил их за голову.
Дэвид Тейер, содрогаясь, уронил «беретту» и сцепил пальцы на макушке. Несколько часов свободы подошли к концу.