Все так же равнодушно, как будто это его не очень-то и касалось, Монтейн проговорил:
– Тридцать империалов на тех же условиях. Меньше не стоит.
Сертан без слов открыл бюро и выдал юноше три столбика фишек.
– Расписка? – поинтересовался Монтейн.
Вулкан изобразил руками протест:
– Достаточно вашего слова.
Юноша кивнул и вышел.
– Он просто создан для блефа, – сказал Сертан, возвращаясь в кабинет.
– Вот ты сволочь… – проговорил Гиеди. – Ну ты и проценты дерешь… Совести, надо полагать, у тебя и вовсе никогда не было.
Сертан только рассмеялся, дернул звонок.
– Распорядись там, – сказал он появившемуся на зов помощнику, – пусть поднос с закусками поставят поближе к Монтейну. Я в его годы был прожорлив, как саранча.
Ближе к рассвету Вулкан обнаружил, что Монтейн, закончив игру, раскладывает столбиками свой выигрыш. Столбиков было изрядное количество.
– На сегодня, пожалуй, хватит, – сказал Монтейн, заметив его рядом. – Мой долг. – Он пододвинул три стопки Вулкану. Еще стопку передал на чай крупье. Та устало улыбнулась и смахнула фишки в копилку. Остаток Монтейн разделил на две неровные части. – Вот это я предпочел бы получить деньгами, а на это прошу выписать чек.
Вулкан кивнул служащему: «исполняйте» – и обратился к юноше:
– Если вам понадобится в будущем любезность такого рода, без стеснения обращайтесь ко мне или господину Сайфу.
– Спасибо, я учту.
Монтейн кивнул и повернулся пройти к кассе, но Сертан остановил его:
– И вот еще что, господин Монтейн: мне бы хотелось… скажем так, познакомиться с вами поближе, побеседовать. Вы не будете против?
Юноша снова поиграл бровью, но согласно кивнул.
– Вот и отлично! – обрадовался Вулкан. – Сейчас не время, не хочу вас задерживать, да и… работа, работа. – Он обвел рукой зал, в котором, впрочем, не происходило ничего требующего его вмешательства. – Но мы можем встретиться, скажем, завтра… нет, пожалуй, послезавтра где-нибудь вне этих стен?
– Хорошо, – кивнул Монтейн. – Где и когда?
– Скажем, в семь утра в кофейне на Круглой площади вас устроит?
– Хорошо, я буду там, – спокойно ответил Монтейн, вполне успешно маскируя удивление. – Прощайте.
– Всего вам хорошего! – пожелал вслед ему Вулкан.
В назначенный день Монтейн сидел за столиком кофейни на Круглой площади и просматривал только что купленную утреннюю газету. Несмотря на раннее время, в кофейне было довольно людно, но это означало только то, что у большинства посетителей еще заканчивается прошлый вечер. Вулкан задержался минут на десять, но и этого хватило, чтобы внешности юноши начал отвешивать любезные комплименты какой-то помятый господин средних лет. Вулкан господина отогнал одним недоуменным взглядом и опустился на стул рядом с Монтейном.
– Чудесное утро, а, Монтейн? – сказал он вместо приветствия.
– Да, пожалуй, – покладисто согласился юноша.
На Круглой площади шел дождь.
– Какое уродство, – заметил Сертан. – В каком месте эта площадь круглая?
Круглая площадь на самом деле представляла собой квадрат, и это было известно всем жителям Столицы. Середину площади занимал огороженный низким штакетником убогий газон – тоже квадратный. Безобразием Круглой площади горожане гордились.
Официант, не задавая вопросов, поставил перед Вулканом чашку кофе и тарелку с рогаликом.
– Юноше – добавку, – бросил ему Вулкан.
Монтейн не стал отказываться. Ему и в самом деле хотелось еще, но он полагал, что в этой кофейне просить за завтраком добавку неприлично. И, в общем-то, он был прав. Такое нахальство здесь спускали только считаным людям, и среди них – Вулкану.
– Я хочу вам дать несколько советов, Монтейн, а вы, в свою очередь, можете послать меня подальше прямо сейчас, – начал Сертан.
– Я сомневаюсь, что могу послать вас подальше, – тихо заметил Монтейн.
– Вообще-то правильно сомневаетесь, – согласился Сертан. – Зато вы можете встать и уйти.
– Я завтракаю, – сказал Монтейн, – и поэтому выслушаю вас. Но мне хотелось бы знать: с чего это вы загорелись идеей давать мне советы?
– Сам не знаю, – честно признался Сертан. – Возможно, я ощущаю между нами некоторое родство душ.
На лице юноши сомнение проступило настолько явственно, что с него можно было писать жанровую картину.
– В твоем возрасте я был такой же голодный, нищий, одинокий и ни к чему, кроме игры, не приспособленный, – сказал Сертан. – Правда, еще я был и совершенно невоспитанный, необузданный и нетерпеливый, а также не такой красивый, так что у тебя явное преимущество.
– Красота – не преимущество, – поморщившись, возразил Монтейн. – И потом, вы тоже достаточно красивы. Только вы похожи на мужчину, а я на мальчика для развлечений.