– Да, я там был, – сказал Монтейн, повернувшись к нему. – Но не думаю, что у меня будет много времени на развлечения. Я подумываю об учебе. Наши провинциальные университеты не идут ни в какое сравнение со столичными.
– Если вы пишете стихи и любите изящные искусства, вы, вероятно, без проблем поступите в Академиум… – проговорил Тирен явно не без задней мысли.
Монтейн чуть напрягся, сморгнул, потом расслабился и улыбнулся:
– Увы, но как раз стихи, да и все изящные искусства оставляют меня совершенно равнодушным.
– Да? А я в свое время писал недурные сонеты, – сказал Тирен.
– Только рифмовал любовь с морковью, – заметил с усмешкой Кали.
– Неправда!
– Ну, в приличном обществе твои сонеты читать было нельзя.
– Так я и не читал их в приличном обществе, – усмехнулся Тирен и снова обернулся к Монтейну: – Значит, теология?
– Политехнический колледж.
– Какой ужас! Вы шутите… – Тирен в самом деле был поражен. – Не знаю никого, кто учился бы в Политехе.
– Гиеди учился, – сказал Кали.
– Чушь, – бросил Тирен. – Хорошо знаю, он поступил в Кавалерский институт в один год с моим братом.
– И на втором курсе его вышибли, – пожал плечами Кали. – Он вызвал на дуэль принца Одо.
Тирен чуть не захлебнулся кофе, и Вулкан пару раз стукнул его по спине.
– Ты шутишь!
– Какие уж тут шуточки… – Кали улыбнулся. – Его чуть не казнили.
Сертан всерьез заинтересовался:
– Я уверен, этот слизняк Одо сам напрашивался.
– Дуэль с сыном Наследника – это оч-чень большая ошибка, – сказал Тирен.
– Да я сам сколько раз собственноручно выставлял принца Одо из клуба! И при этом, представьте, бил его по мор… э-э… лицу.
– Это совсем другое. – Кали сладко улыбнулся. – Я сам однажды ему за шиворот тухлое яйцо засунул. Но дуэль с человеком, который сам может стать Наследником… Вулкан, ты не понимаешь! Ну ты представь, что Гиеди на той дуэли победил бы…
– Что значит – победил бы? Разумеется, победил бы! Какие у Одо шансы его победить? – сказал Сертан.
– Дуэль с членом императорского дома – э-э… – Тирен в затруднении посмотрел на Кали.
– …есть сакральное действо, – отчеканил Кали, – и прямой вызов Императору. Сродни Арафской дуэли. Выживший получает Империю. В общем, Гиеди малость погорячился. Это когда было? – призадумался он. – Давно было. Ему тогда восемнадцати не было, это его и спасло от плахи. Да и шуточку над ним Одо учинил жестокую, говорил папа. Любой бы взбеленился. Гиеди тогда чуть руки на себя не наложил, когда понял, что натворил. Папа говорил, что Император вызвал Гиеди к себе, по-отечески с ним поговорил и вынес вердикт: оставить без последствий. Но папа все же настоял, чтобы из института его отчислили. Чтобы они с Одо друг другу глаза не мозолили.
– Быстренько признавайся, что ты пошутил и это всего лишь сказочки, – сказал Тирен. – Уверен, такие дела навечно остаются под грифом «совершенно секретно».
– О, это одна из легенд о Гиеди, – небрежным тоном проговорил Кали.
– Ну и ладненько.
– В Политехе он все ж таки учился, – быстро добавил Кали.
Тирен с укором посмотрел на него и неожиданно зевнул.
– Пора спать, – заметил Сертан и встал. – Я тоже на боковую.
– А я к Лейме на тренировку, – сказал Кали. – Я обещал по три часа в день отрабатывать у него.
– Тогда тебе надо упорядочить свой день, – сказал Тирен, тоже вставая.
– Я люблю беспорядок, – ответил Кали.
Тирен перевел взгляд на Монтейна:
– Будете вечером у Вулкана?
– Вряд ли. – Монтейн встал и поправил галстук. – Я хочу посетить Физическое общество. Сегодня там показывают опыты с электричеством.
– Это интересно? – почти с ужасом спросил Тирен.
– Мне – да, – твердо ответил Монтейн. – Во всяком случае, я на это надеюсь.
Он чуть повернулся и наткнулся на изучающий взгляд Кали.
– А сейчас вы свободны? – спросил герцогский сын.
– Да, ваша светлость, – ответил Монтейн.
– Все называют меня Кали. Называйте и вы.
– Да, Кали.
– Пойдете со мной к Лейме?
– Я не уверен, что меня туда пустят, – осторожно ответил Монтейн.
– Со мной? – удивился Кали. – Пустят, конечно.
Глава 2
Аристократ
Фехтовальная школа Лейме не для таких, как Монтейн, – безродных и нищих. И Монтейну никогда бы в голову не пришло сунуться туда хоть на порог. Но для Кали там был дом родной. Настолько родной, что он без церемоний зашел через заднюю дверь и, с гулом постучав по перилам уходящей вверх лестницы, крикнул:
– Мастер, я пришел!
И сразу сверху донеслось:
– Разминайся…
В зале было пусто, даже парадная дверь, кажется, была еще закрыта. В раздевалке, по крайней мере, никого не было. Окно в небольшой внутренний дворик было распахнуто, но в комнате, где стояли неглубокие шкафчики для одежды, все равно пахло разгоряченными мужчинами. Похоже, этот запах въелся навечно.