Вика была второй или, как выражалась Катюня, «новой» женой Скляра, из-за которой тот и развелся, тут же отправив сына тринадцати лет в Итон, а затем в Оксфорд. «Куда же еще», – подумал сейчас с досадой Александров, вспомнив об этом. Хотя, когда Катюня доказывала, что Платон просто сбыл мальчишку с рук из-за Вики, Александрову это было неприятно. Он отвечал, что их Сережка тоже в Англии. Но они-то послали ребенка в Лондон на год, может, на два – язык подучить перед институтом. А Платон отправил сына одного в Англию навсегда. Такого Александров представить себе не мог. «Новое поколение, – подумал он снова, глядя на Вику. – Скляр практически ровесник, но они с Викой – новое поколение. Другое отношение к жизни. Легче меняют жен, легче отпускают от себя детей. Может, и правильно». Скляр просто другой, и если бы не Вика… Собственно, из-за Вики он и казался Александрову моложе, легкомысленнее… Вообще казался другим, чем они с Колей.
– Вика, и ты тут! – трудно сказать, что стояло за словами Катюни.
Ей нравился Платон и не нравилась Вика.
– Опера ждет. Машины тоже, – произнес Коля.
Александров, отодвинув помощника, сам распахнул дверь дамам. Вся компания высыпала на улицу, где у входа стояли три черных «мерседеса».
Глава 4. Примадонна
Заяц назначил Чернявину встречу в «Пушкине». Сначала завтрак, а в полдень – поход к Красовской. Чернявин, как обычно, нервничал. Сам Александров согласился… Сорок лимонов – деньги не очень большие, но это уже деньги, не слова. А вдруг сорвется? Вдруг он этой бабе велел вопрос замотать? Как это можно исключать?
– Как это можно исключать? – вырвалось у него, когда Заяц уселся напротив.
– Нервничаешь? – Заяц с усмешкой махнул официанту. – Мне, давай, значит, овсянку с клубникой, сок свежевыжатый и капучино. Нет, постой. Еще два круассана.
– Вам, сударь, круассаны подогреть?
– Ты давай, руки в ноги и шустренько, без этих «сударей». Круассанчики горяченькие, а, Юрик? Черт, знаю, что глютен, но не могу и все. Не знаю, как с этой аллергией бороться. Совсем, что ль, не есть?
– Дим, давай к делу.
– Не бзди, все порешаем. До конца следующей недели мы бабки должны на счет получить, чтоб к аукциону успеть. Поэтому сегодня встречу надо провести четко, без дураков. Бумаги приготовил? Залоги, выписки из реестра…
– Ты мне скажи, – перебил Чернявин, – она команду получила, или все вилами на воде писано?
– Получила она команду, сам слышал.
– А если он при нас команду дал, а ей потом велел замотать?
– Не в его стиле. Но чтобы Олечкины представления о прекрасном полностью совпали с нашими, мы с тобой сегодня к ней и идем. На ближайший кредитный комитет чтоб вынесли, это ж бумаг до фига, сечешь? А придраться можно к каждой. На процент готов?
– Четыреста отката? Ни хрена, тарифы у нее. Меньше никак?
– Валяй, предложи меньше, посмотрим, что получится.
– В пополаме, я так понимаю…
– Сдурел, что ли, в пополаме? В каком пополаме?
Чернявин жевал без аппетита омлет с ветчиной. Заяц навешивает на него все накладные. А Заяц, намазывая круассан маслом, посматривал на Чернявина.
– Так, я не понял, Юрик. Ты что, считаешь, что я свое еще не внес? Картонный, свою четверть Самбальского, плюс то, что с торгов. Ты на торгах что платишь – причем из кредита, – то распилом первой пятнашки и отбиваешь. Вот и уравнялись. Но главное, кто все сложил? Кто с Александровым договорился? Где бы ты сейчас был, а? Тебе что-то не нравится? Тогда плыви один. Я свои двадцать пять в Самбальском за чистый кэш скину тому, кто вторую четверть на аукционе купит. Кругом твой интерес, Юрик.
Заяц отхлебнул сока и, набрав номер на телефоне, закурил. Зыркнул на официанта, уже спешившего с пепельницей. На другом конце, видимо, не отвечали.
– Кому звонишь?
– Черт, круассаны снаружи теплые, а внутри… В микроволновке грели, сволочи. Никому верить нельзя, правда? Никому! А ты чё дерганый такой? Ничего не кушаешь. С твоей нервной организацией, если еще кушать не будешь, совсем крышак съедет.
– Да пошел ты…
– Я бы пошел, только кто тебя из задницы тогда вытащит? Чё ты желчью исходишь? Это ж токсины!
– Уймись, я ща просто уйду.
– Юрочка, чё заводишься, я ж по-дружески. Лучше скажи, что ты сейчас Красовской в залог предлагать будешь? Думаешь небось, ей очистительные сооружения предлагать? Убеждать, что если их приставы арестуют, то все усрутся? Сразу говорю, не прокатит.