- Конец света, - повторил я.
- Сэр?
Я нахмурился. Малый, если так можно выразиться, деликатничал, а сейчас было не время деликатничать.
- Не делай вид, будто ничего не понимаешь, Дживз, - холодно сказал я. - Ты торчал в соседней комнате, пока я общался с тётей Делией, а её голос наверняка слышали на другом конце Лондона.
Он сбросил с себя маску.
- Да, конечно, сэр. Вы правы. Должен признаться, в общих чертах мне известно содержание вашей беседы.
- Вот так бы сразу. Ты согласен, что мне можно заказывать гроб?
- Несомненно, вы попали в достаточно неприятное положение, сэр.
Некоторое время я вел машину молча.
- Если б я мог начать жить сначала, Дживз, - после непродолжительного раздумья произнёс я, - я прожил бы свою жизнь круглой сиротой без единой тётушки. Скажи, это в Турции тётушек запихивают в мешки и топят в Босфоре?
- Нет, сэр. Так поступают с одалисками.
- Чем тётушки лучше? От них одни неприятности. Говорю тебе, Дживз, если разобраться, за каждым несчастным, невинным, безвредным бедолагой, который вляпывается по уши то в одну жуткую историю, то в другую, стоит его тётушка.
- В том, что вы говорите, безусловно скрыт большой смысл, сэр.
- Ты можешь возразить, что тётушки делятся на плохих тётушек и хороших тётушек. Ничего подобного. Все они одинаковы. Рано или поздно от любой тётушки начинает попахивать серой. Возьмём, к примеру, тётушку по имени Делия, Дживз. Сам знаешь, я всегда считал её особой женского пола высшей пробы, классной тётушкой, а как она со мной поступила? Подложила свинью, хуже не придумаешь. Пришла и, глазом не моргнув, дала поручение, о котором даже говорить страшно. Вустера, разлучника полицейских с их шлемами, мы знаем. Нам известен Вустер, предположительно ворующий сумки на вокзалах. Но именно тётя по имени Делия вдруг решила явить миру Вустера, который приезжает погостить в дома отставных мировых судей и, вкушая их хлеб-соль, тащит у них серебряных коров почём зря. Фу! - сказал я, не в силах яснее выразить обуревавшие меня чувства.
- Ситуация не из лёгких, сэр.
- Хотел бы я знать, как примет меня старикашка Бассет, Дживз?
- За его поведением интересно будет понаблюдать, сэр.
- Раз я приглашён мисс Бассет, думаю, он не вышвырнет меня за дверь?
- Нет, сэр.
- Зато наверняка посмотрит на меня поверх своего пенсне и начнёт фыркать. Хуже не бывает, Дживз.
- Нет, сэр.
- Я имею в виду, даже если б не надо было умыкать серебряных коров, мне вряд ли кто позавидовал бы.
- Да, сэр. Осмелюсь спросить, вы собираетесь выполнить поручение миссис Траверс?
Трудно отчаянно всплеснуть руками, когда ведёшь машину на скорости пятьдесят миль в час, но по правде говоря, мне жутко захотелось ими всплеснуть, и наплевать на последствия.
- Ты попал в самую точку, Дживз. Вот в чем вопрос. Вот почему я мучаюсь. Помнишь, ты пару раз упоминал о типе, который чего-то кому-то не позволил? Ты знаешь, о ком я говорю. У него ещё была кошка.
- Вы имеете в виду Макбета, сэр, персонажа из пьесы покойного Уильяма Шекспира. Речь шла о том, что позволил он «сейчас решусь я» прислуживать «не смею я», вокруг и около бродил, как бедный кот из древней поговорки.
- Я его прекрасно понимаю. Мне тоже не легче. Я в нерешительности, Дживз, я колеблюсь: так можно сказать?
- Вне всяких сомнений, сэр.
- Когда я думаю, что меня навсегда отлучат от кухни, где командует божественный Анатоль, у меня руки чешутся умыкнуть корову как можно скорее. Но когда я вспоминаю, что моё имя в Тотли-Таузр давно смешано с грязью, и старикашка Бассет принимает меня за нечто среднее между разбойником с большой дороги и мелким жуликом, который тащит всё, что плохо лежит:
- Сэр?
- Разве я тебе не рассказывал? Вчера мы с ним в очередной раз сцепились. Теперь он считает, что если я и не король преступного мира, то по крайней мере один из его первых заместителей, враг рода человеческого, по которому тюрьма плачет.
Я вкратце рассказал Дживзу о моих вчерашних приключениях, и, можете представить себе мои чувства, когда я заметил, что бессовестного малого мой рассказ вроде как развеселил. Дживз не часто улыбается, но в данную минуту губы у него определённо задёргались.
- Забавное недоразумение, сэр.
- Забавное, Дживз?
Он сразу понял, что перехватил через край. Черты его лица приобрели былую строгость, а губы перестали отплясывать лезгинку.
- Прошу прощения, сэр. Мне следовало сказать «досадное недоразумение».
- Вот именно. Давно бы так.
- Вы не могли не почувствовать некоторой неловкости, встретившись с сэром Уаткином в подобных обстоятельствах.
- И я почувствую куда большую неловкость, если он застукает меня за воровством его любимой коровы. Я так и вижу, как он хватает меня за руку на месте преступления.
- Я прекрасно вас понимаю, сэр. Теряется уверенность в себе от мрачных дум и тяжких размышлений, и вечные дерзанья и стремленья бессильной поступью в небытие уходят.
- Вот-вот. В самую точку. Ты прочёл мои мысли, Дживз.
И я уставился на дорогу, мрачнея всё больше и больше.
- К тому же, Дживз, тут имеется ещё одна сложность. Даже если я решу умыкнуть корову, где мне взять время? Так просто, за здорово живёшь, её не стащишь. Надо придумать какой-нибудь план, разработать программу действий, ну, и всё такое. А как я могу придумывать и разрабатывать, когда первым делом мне необходимо решить проблему Гусика?
- Совершенно справедливо, сэр. Затруднительное положение.
- К тому же, мало мне было своих хлопот, Стефи свалилась мне как снег на голову. Помнишь третью телеграмму, которую я получил утром? Её прислала мисс Стефани Бинг, кузина мисс Бассет, проживающая в Тотли-Тауэре. Весьма хрупкая девица невысокого роста, одним словом, пигалица.