Честно признаться, я не совсем понял, как говорит Дживз, столь резкого поворота мысли.
- Связывать простыни?
- Пока вы со Споудом разговаривали, я лежал под кроватью, обдумывая ситуацию, и понял, что у меня нет другого выхода, как связать простыни с твоей кровати и спуститься по ним из окна. Я читал про такое в книгах и один раз даже видел в кино. Затем я возьму твою машину и уеду в Лондон. А там видно будет. Может, отправлюсь в Калифорнию.
- В Калифорнию?
- Она в семи тысячах миль отсюда. Вряд ли Споуд последует за мной в Калифорнию.
У меня отвалилась нижняя челюсть.
- Надеюсь, ты не собираешься удрать?
- Естественно, я собираюсь удрать. Причём немедленно. Ты слышал, что сказал Споуд?
- Но ведь ты не боишься Споуда?
- Ещё как боюсь.
- Если не ошибаюсь, ты говорил, он гора мышц и мяса, и с трудом передвигает ноги.
- Говорил. Но тогда он собирался свернуть шею тебе. Сейчас мои взгляды переменились.
- Послушай, Гусик, возьми себя в руки. Не можешь же ты просто так взять и исчезнуть.
- А что мне остается?
- Ну, ты должен остаться и попробовать помириться с Медлин. Ты даже не пытался попросить у неё прощения.
- Нет, пытался. За обедом, когда подали рыбу. Она заморозила меня своим взглядом и принялась делать из хлебных крошек катыши.
Я напряг свои мозги как никогда. Не могло такого быть, чтобы Вустер не выкрутился из любой передряги, и точно: не прошло полминуты, мне стало ясно, как надо действовать.
- Тебе необходимо вернуть свою записную книжку, - сказал я. - Если ты покажешь её Медлин, и она прочтёт твою писанину, даже ей будет понятно, что ты полез под: э-э-э: обыскивал Стефи с самыми чистыми, непорочными намерениями. Медлин осознает, что твоё поведение было: было: так и вертится на кончике языка: актом отчаяния, вот. Она всё поймёт и простит.
На какое-то мгновение стёкла его очков блеснули лучом надежды.
- Это мысль, - согласился он. - Где-то ты прав, Берти. Идея совсем не плоха.
- Можешь не сомневаться, она сработает. Как говорится, tout comprendre, c`est tout pardonner.
Стёкла его очков погасли.
- Но как мне вернуть мою книжку? Где она может быть?
- У Стефи её точно нет?
- По-моему, нет. Сам понимаешь, при сложившихся обстоятельствах мои исследования были весьма поверхностными.
- Тогда книжка, скорее всего, у неё в комнате.
- То-то и оно. Не могу же я забраться к девушке в комнату.
- Почему? Видишь книгу? Я читал её, пока ты торчал под диваном. По странному совпадению, - я сказал, совпадению, но возможно, это знак свыше, посланный нам с определённой целью, - я как раз дошёл до того места, где банда преступников обыскивает комнату девушки. Так что действуй, Гусик. Не медли. Наверняка Стефи сейчас в гостиной и проторчит там не меньше часа.
- Вообще-то, она ушла в деревню. Приходской священник решил прочитать деревенским матерям лекцию о Святой Земле и проиллюстрировать своё выступление цветными слайдами, а Стефи будет ему аккомпанировать на пианино. И всё же: нет, Берти, не могу. Наверное, ты прав: ты даже наверняка прав: но я боюсь. А вдруг Споуд зайдёт и увидит меня в комнате Стефи?
- Ну, знаешь! Вряд ли Споуд шляется по комнатам девушек.
- Нет, не знаю. Нельзя строить планы, основываясь на столь легкомысленных предложениях. Споуд ещё тот тип. Он может шляться где угодно. Всё кончено, Берти. Моё сердце разбито, моё будущее мертво, и мне ничего не остаётся, как смириться с неизбежным и начать связывать простыни. Помоги мне.
- Мои простыни ты связывать не будешь. Даже не надейся.
- Но, прах побери, моя жизнь в опасности!
- А мне плевать. Я отказываюсь становиться соучастником твоего позорного бегства. Если собираешься улепётывать без оглядки, на меня можешь не рассчитывать.
- И это говорит Берти Вустер?
- Тебе не надоело повторять одно и то же?
- Нет, не надоело. Последний раз спрашиваю, Берти, ты одолжишь мне свои простыни?
- Ни за что.
- Ну, тогда мне придётся куда-нибудь спрятаться, а на рассвете уехать товарным поездом. Прощай, Берти. Я в тебе разочаровался.
- Это я в тебе разочаровался. Ты жалкий трус. Кишка тонка остаться, что?
- Я не трус. А что касается кишок, мне вовсе не хочется, чтобы Споуд начал выяснять, какого они у меня цвета.
Он посмотрел на меня взглядом издыхающего тритона и осторожно приоткрыл дверь. Повертев головой и убедившись, что путь споудободен, он выскользнул из комнаты и был таков; а я, чем сидеть и мучиться, накручивая самого себя, вновь углубился в книгу.
Прошло некоторое время, и неожиданно я ощутил рядом с собой присутствие Дживза. Я не слышал как он вошёл, но, сами понимаете, в этом не было ничего удивительного. Моё подозрение, что невидимый малый перемещается из пункта А в пункт Б по воздуху, давно превратилось в уверенность.
ГЛАВА 7
Само собой, я не стану утверждать, что Дживз ухмылялся, но лицо у него было умиротворённое, и я внезапно вспомнил о том, что начисто вылетело у меня из головы после омерзительной сцены с придурком Финк-Ноттлем, а именно: последний раз, когда я видел Дживза, он отправился звонить секретарю клуба «Юниоры Ганимеда». Я поспешно встал с кресла. Насколько я знал толкового малого, он принёс мне добрые вести.