- Да, но ты забыл об отрывке первостепенной важности, Дживз. Он светит нам во тьме, как путеводная звезда. Сейчас я тебе его прочту. Сыщик разговаривает со своим приятелем, и «они» означает пока ещё неизвестных типов, которые «потрошат» комнату девицы, разыскивая исчезнувшие драгоценности. Слушай внимательно, Дживз: «Дорогой мой Постлетуэйт, они перевернули всё вверх дном, но не догадались посмотреть в единственном месте, где могли что-нибудь найти. Любители, Постлетуэйт, жалкие любители. Им даже в голову не пришло пошарить на шкафу, куда в первую очередь полез бы опытный жулик, которому прекрасно известно, что больше всего на свете, - обрати внимание, Дживз,- именно там женщины любят прятать дорогие их сердцу вещи».
Я оторвался от книги и зорко посмотрел на сметливого малого.
- Надеюсь, ты понимаешь первостепенную важность данного отрывка, Дживз?
- Если не ошибаюсь, сэр, вы имеете в виду, что записная книжка мистера Финк-Ноттля может находиться на шкафу в комнате мисс Бинг?
- Что значит «может находиться»? Не может не находиться, вот как надо сказать, Дживз. Где же ей ещё быть? Сыщик не дурак. Он знает, что говорит. Я верю ему на все сто и собираюсь строго следовать его совету.
- Но, сэр, вы ведь не предполагаете:
- Нет, предполагаю. Причем немедленно. Стефи отправилась трудиться в поте лица, так что скоро её ждать не приходится. Смешно думать, что стадо деревенских матерей насытится цветными слайдами Святой Земли под аккомпанемент раньше чем часа через два. Самое время действовать, пока путь свободен. Бери ноги в руки, Дживз, и пойдём.
- Видите ли, сэр:
- Опять ты за старое, Дживз. Мне надоело повторять, я не одобряю твоей дурацкой привычки говорить: «Видите ли, сэр» слащавым тоном каждый раз, когда я предлагаю определённую программу действий. Поменьше «Видите ли, сэр», Дживз, и побольше дела. Вспомни о феодальном духе. Ты знаешь, где комната Стефи?
- Да, сэр.
- Тогда вперёд, Дживз!
По правде говоря, несмотря на решительность, с которой я поставил Дживза на место, если вы меня понимаете, мне было немного не по себе, и чем ближе мы подходили к месту нашего назначения, тем больше не по себе мне становилось. Примерно такие же чувства я испытывал, когда позволил Роберте Уикхэм уговорить меня проткнуть грелку штопальной иглой, привязанной к палке. Терпеть не могу делать что-то исподтишка. Берти Вустер любит идти по жизни с гордо поднятой головой, твердо ступая по земле, а не красться на цыпочках, сгибаясь в три погибели.
Честно признаться, я предвидел своё тяжелое душевное состояние и взял с собой Дживза, чтобы он оказал мне моральную поддержку, ну, и всё прочеё. Я надеялся, он с радостью бросится на выручку своему молодому господину и будет во всём ему помогать, не жалея сил, а бессовестный малый не сделал ни того, ни другого. С самого начала было видно, что Дживз не одобряет моего поведения. Он шагал с отрешённым видом, и это меня возмущало, дальше некуда. Благодаря его отрешённости и моей возмущенности, весь путь мы проделали в молчании, и в комнату тоже вошли молча. Я включил свет.
С первого взгляда на апартаменты Стефи мне стало ясно, что юная шантажистка неплохо устроилась. Тотли-Тауэр был выстроен в те времена, когда спальня считалась уютным гнёздышком только в том случае, если туда тайком от владельца замка можно было пригласить на танцы пар пятьдесят своих друзей, и в помещении, где мы очутились, с удобством разместились бы с дюжину Стефи. При свете тусклой электрической лампочки на потолке оно, казалось, простиралось на несколько миль во все стороны, и в голову мне пришла страшная мысль, что, если сыщик вдруг допустил промашку, записная книжка Гусика могла находиться в любой точке этих открытых пространств.
Я стоял, размышляя и надеясь на лучшее, когда мои размышления прервал странный рокочущий звук, напоминавший нечто среднее между атмосферными помехами по радио и раскатом грома, и, чтобы не морочить вам голову, сразу скажу, что звук этот исходил из гортани пса Бартоломью.
Животное пристально смотрело на нас с кровати, царапая лапами покрывало, и настолько ясно выражало взглядом свои намерения, что мы действовали мгновенно, с одной и той же думой в двух умах. В тот самый момент, когда я, как орёл, взлетел на комод, Дживз, подобно ласточке, вспорхнул на шкаф. Зверюга соскочила с кровати, вышла на середину комнаты и уселась, неприятно сопя носом и глядя на нас из-под кустистых бровей, словно шотландский проповедник, обличающий грешников с кафедры.
Некоторое время сцена оставалась без изменений.
ГЛАВА 8
Дживз первым нарушил довольно напряжённое, если так можно выразиться, молчание.
- Книжки здесь нет, сэр.
- А?
- Я осмотрел шкаф, сэр, но записной книжки не обнаружил.
Возможно, мой ответ не отличался особой деликатностью, но, едва не попав в капкан мощных челюстей, с которых капала слюна, я немного разнервничался.
- Плевать на книжку, Дживз! Как насчёт собаки?
- Да, сэр.
- В каком смысле «Да, сэр»?
- Я лишь хотел довести до вашего сведения, сэр, что вполне вас понимаю. Неожиданное появление животного, безусловно, создало определённую проблему. До тех пор, пока оно относится к нам недоброжелательно, мы не сможем начать поиски записной книжки мистера Финк-Ноттля, так как наша свобода действий будет весьма ограничена.
- Что же нам делать?
- Трудно сказать, сэр.
- Ты ничего не можешь предложить?
- Нет, сэр.
Само собой, я сказал бы ему пару тёплых слов, - не знаю каких, но обязательно сказал бы, - однако я сдержался. Мне подумалось, что хоть Дживз и был гением, он не мог каждый раз срабатывать как русский Ванька-встанька, если вы меня понимаете. Я имею в виду, его блестящая мысль, позволившая мне одержать верх над силами тьмы в лице Р. Споуда наверняка стоила ему неимоверного труда и на какое-то время опустошила его мозг. Оставалось лишь ждать и надеяться, что колёсики в его черепушке скоро опять завертятся, и он начнёт щёлкать самые сложные проблемы как орешки.