– Ну, со всеми случаются неудачи, – неуверенно протянул я, чем вызвал новый взрыв хохота у Флоксы. Что это с ней? Неужто помутилась рассудком из-за таких, пусть и досадных, но все же мелочей?
– Флокса, с тобой все в порядке? – кашлянув, осведомился я, на всякий случай подойдя ближе. Если у нее действительно помрачился рассудок и она начнет буйствовать, то, надеюсь, мне хватит сил совладать с нею. А потом – бегом к целителям храма.
– В полном.
Флокса перестала смеяться так же резко, как и начала. Отерла заслезившиеся от неожиданного веселья глаза и с некоторой опаской села на самый краешек стула.
– Надо же, – удивилась она. – Не рухнул подо мной. А то я подумала, что сегодня у меня все пойдет наперекосяк. Словно бог-отступник на меня косо взглянул.
У меня все внутри захолодело от неожиданной догадки. Коты ведь издавна считались проводниками между миром мертвых и живых. Быть может, Снежок не так просто разлегся на дороге у Флоксы. А злосчастные бумаги, свалившиеся на голову подруги? Не подтолкнул ли их чья-то невидимая и весьма пакостливая воля?
«Подумаешь, – хмуро пробормотал невидимый собеседник, уличенный в преступлении. – Что, пошутить капельку нельзя? Уж больно эта милашка забавно ругается».
«Не смей так больше делать! – прошипел я. – Никогда, слышишь, никогда не смей причинять Флоксе вред!»
«А иначе что?» – холодно полюбопытствовал внутренний голос.
Я запнулся, подыскивая достойную угрозу. В самом деле, что я могу противопоставить своему могущественному то ли союзнику, то ли противнику? Пожалуй, только отказаться от заключенного договора. Правда, это чревато для меня не обычной смертью, но вечностью, проведенной в страшных муках.
«То-то же, – довольно хмыкнул мой спутник. Помолчал немного и внезапно продолжил намного более мягко, тая в голосе улыбку: – Впрочем, твоей подруге ничего не будет грозить, если в дальнейшем она придержит свой язычок. Шени, я, конечно, отличаюсь терпением и снисхождением к определенным грехам смертных, но всему есть предел. Так, как она, меня еще никто не оскорблял! Будь у меня чуть хуже настроение – и твоей подруге пришлось бы сегодня пережить намного больше неприятностей. Пусть на время вспомнит, что слугам божьим не пристало сквернословить».
Я печально вздохнул. Конечно, в словах моего постоянного спутника присутствовал свой резон. И Флоксе еще повезло, что он оказался не столь жестоким и мстительным, как его любят изображать храмовники. Боюсь, если бы в моей голове поселился любой другой бог, то от подруги осталась бы лишь горсточка пепла. Кому понравится, когда его сравнивают с навозными мухами или могильными червями? А особенно когда подробно расписывают, как эти самые мухи и черви занимаются производством потомства. Но попробуй объясни это Флоксе. По-моему, она даже не замечает, когда ругается.
«Тогда пусть привыкает к запаху кошачьей мочи, – спокойно предупредил внутренний голос. – И радуется, что я решил быть великодушным по отношению к ней. Признаюсь честно – люблю красивых девушек, поэтому позволяю им иногда слишком многое».
– Шени, ты опять задумался, – укоризненно произнесла Флокса, посмотрев на меня с немалой долей укоризны. – Какой-то ты странный в последнее время. Ты точно мне ничего рассказать не хочешь?
– Я считаю, что ты слишком много ругаешься, – прямолинейно ляпнул я. – Флокса, мне это не нравится.
– Что? – Брови Флоксы сами собой взметнулись вверх. – Я слишком много ругаюсь? Ну да, признаю, я не всегда сдерживаю свой язык. Но…
– Мне это не нравится, – повторил я. – Ты не могла бы прекратить?
Флокса молчала, глядя на меня с изумлением. По ее темно-карим, почти черным глазам невозможно было понять, о чем она думает на самом деле.
– Ради меня, – с напором произнес я, постаравшись вложить в простую фразу как можно больше чувства.
– Хорошо, – протянула Флокса. – Я не буду ругаться. Но и ты обещай мне одну вещь.
– Какую? – даже слишком быстро спросил я.
– Что в ближайшее время сходишь со мной к целительнице, – спокойно проговорила Флокса. – К Далайле. Она считается лучшей в нашем храме.
Настал мой черед молчать и принимать решение. В принципе, чего я опасаюсь? Целители не могут заглянуть в душу того, кого лечат. Да и лечить меня, в сущности, не от чего. «Белый дурман», что бы там ни подозревала Флокса, я не принимаю, да и вообще, веду на редкость правильный образ жизни. Перед сном много гуляю на свежем воздухе. Занимаюсь пробежками и прочей физической активностью. Чем мне может навредить осмотр целительницы? Не к храмовникам же бога-сына Флокса меня тащить вздумала. Пусть эта Далайла глазеет, сколько захочет.