Двери закрылись за ними с громким стуком. Внутренние стражи задвинули массивную задвижку. Никто и ничто не могло бы проникнуть внутрь без боя.
В помещении было холодно и темно. Ни факелов, ни ламп не было. Когда глаза Кэна привыкли к темноте, он огляделся в изумлении. Позднее он следующим образом описывал Слиту внутренность этих покоев:
– Готов поклясться, Слит, что вся эта штуковина отчего-то напоминает норы гномов, прорытые в горе.
– Командир, – удивленно отвечал Слит, – вы случайно не перебрали гномьего спирту?
– Даже если бы и перебрал, то я просто не сумел бы вообразить ничего подобного. Это что-то совершенно невозможное с инженерной точки зрения… Эти тоннели расходятся во все стороны, кроме той, в которую вы направляетесь. Настоящий лабиринт. Я бы никогда не нашел путь в центр, если бы со мной не было Вертакса и Яканоха… Само здание огромное, и в нем неизвестно сколько комнат. Во всяком случае, даже Вертакс не смог мне ответить. По его словам, их количество все время меняется. Одни проходы закрывают, другие открывают. А как ты думаешь, Слит, кто живет внутри этой сумасшедшей конструкции? Только генерал Маранта!
– Что – один? – изумленно переспросил Слит.
– Да, один. Гвардейцы Такхизис живут в казармах рядом с бастионом, но не внутри.
– То есть генерал Маранта обитает в своем собственном форту, внутри собственной крепости?
«Крепость внутри крепости» – именно об этом думал Кэн, пока они двигались в глубь этого исключительно странного здания. Кэн никогда не встречал ничего подобного. Он никогда не ходил по дому, из которого не смог бы найти путь наружу в случае необходимости. Машинально он начал считать повороты: один направо, один налево, два налево и т д. Через некоторое время Кэн сбился со счета. Потом у него возникло ощущение, что его водят по кругу. «Единственная возможность выбраться отсюда, – мрачно подумал Кэн, – это взлететь и попытаться пробить головой потолок». Поскольку потолок был в трех метрах над его головой и по виду довольно прочен, Кэн предпочитал держаться поближе к своим проводникам. По дороге Вертакс тихо сообщил ему, что эта похожая на пещеру конструкция обладает свойством разносить голоса очень далеко и что генерал Маранта живет здесь один.
– Не то чтобы затворником или что-то вроде, – поспешил добавить Яканох, оборачиваясь. Коридор был так узок, что им приходилось идти один за другим. – Он периодически проводит смотры, а офицеры приходят к нему для ежедневных докладов. Вам тоже придется делать это, бригадир Кэн.
– Здесь? – он не мог представить себе, что кто-то ежедневно ходит этой дорогой. Он чувствовал, что у него начинается приступ клаустрофобии. Стены, казалось, сдвигались все ближе.
– Нет, не здесь. Вы, Кэн, удостоены высокой чести, раз попали сюда, – сказал Вертакс. – У генерала есть шатер рядом с бастионом. И совещания обычно проводятся там. Генерал в курсе всего, что происходит в лагере…
В этот момент Яканох закашлялся и выразительно забил хвостом. Вертакс смутился и поменял тему разговора. Он рассказал о том, что генерал сам планировал это здание.
Кэну казалось, что они никогда не придут на место. Желудок издавал протестующие звуки, требуя немедленного наполнения. Повернув за угол, офицеры оказались перед возвышением в пять ступеней. Наверху красовалась еще одна обитая железом дверь. Перед ней стояло еще два сивака. На этот раз гвардейцы вопросов не задавали. После короткого осмотра прибывших офицеры постучали в дверь.
– Полковник Яканох. Полковник Вертакс. Бригадир Кэн. Инженерная бригада Первой драконидской армии. К генералу, – четко произнес один из гвардейцев.
Через мгновение дверь отворилась. Офицеры вошли внутрь.
Свет! Яркий, ослепительный свет ударил в глаза Кэна, причиняя физическую боль. Казалось, что свет идет от самого солнца, которое каким-то образом оказалось внутри бастиона. Прошло некоторое время, пока полуослепший Кэн сумел разглядеть окружающее. Он чувствовал себя уязвимым, и это ощущение заставляло его нервничать.
На заднем плане мелькнула мысль, что врагу вряд ли удастся быстро овладеть этим бастионом. Генерал очень хорошо защищен – отрицать невозможно!
– Это – зал для аудиенций, – сказал Вертакс.
Зал был достаточно велик. Он был абсолютно круглый, а в противоположном от двери конце на возвышении стояло единственное кресло. Гвардейцы остались неподвижно стоять у двери. Стены Зала были гладкие и не имели окон. Дверь была всего одна – та, через которую они вошли. Ослепительный свет излучала огромная, богато украшенная люстра, свисавшая с потолка на железной цепи, звенья которой были размером с кулак Кэна. Абажур был сделан в виде окружавших лампу драконов. Крылья их были расправлены, а хвосты переплетались.
– Я вижу, вам понравилась моя люстра, бригадир, – раздался голос и эхом отдался в огромном зале.
Кэн огляделся и с удивлением посмотрел в сторону возвышения. Моментом раньше там никого не было, он готов был в этом поклясться. Теперь в кресле сидел аурак, причем с таким видом, как будто он находится здесь уже несколько часов. Кэн встопорщил гребень от изумления, но быстро взял себя в руки. Офицеры встали по стойке смирно и отдали честь.
– Прошу прощения, генерал, – прикидывая про себя, откуда мог взяться аурак, сказал Кэн. Единственное, что пришло ему в голову, – генерал незаметно свалился с потолка. – Люстра действительно замечательная. Я никогда не видел такой прекрасной люстры. Выдающаяся работа, генерал. Я имею в виду люстру…
– И нигде больше не увидите, – довольно прищурился генерал Маранта. – Изготовление столь прекрасных волшебных предметов – утерянное ныне искусство. Я рад, что она вам понравилась. Я имею в виду – люстра… Она из храма Владычицы Тьмы в Нераке. Один из немногих предметов, переживших взрыв. Я нашел ее в нескольких милях от развалин храма, она была повреждена, но магический огонь продолжал гореть и, как видите, горит до сих пор. Я сам восстановил абажур, – генерал взглянул на люстру. – Я полагал, что магия исчезла вместе с богами. Но вот этот огонь светит сегодня так же ярко, как и в тот день, когда Владычица покинула нас.
– Да, генерал, – Кэн всегда чувствовал себя неловко, обсуждая исчезновение Владычицы. Рана в его душе ныла до сих пор. Он считал себя преданным.
Генерал Маранта сидел, как король на троне. «Но, может быть, он себя им и ощущает?» – подумал Кэн. Впрочем, кресло, на котором сидел генерал, было вполне обычным, достаточно грубой работы без украшений. Оно явно было сделано не для того, чтобы производить впечатление. Кресло было очень большим, да и сам генерал – тоже. Он вообще был самым большим драконидом, которого когда-либо видел Кэн.
Маранта был стар. Возможно, он был последним из оставшихся первых драконидов, которые вылупились из ворованных яиц добрых драконов. После их рождения черный маг Дракарт, жрец Такхизис Вирлиш и красный дракон Харкель, их создатели, на некоторое время прекратили свои опыты, чтобы убедиться в том, что они достигли желаемого.
Эксперимент оказался успешным: на свет появилась раса воинов – храбрых, сильных, умных и способных к обучению. Когда это стало очевидным, началось массовое производство драконидов из модифицированных драконьих яиц. Никто точно не знал, сколько времени разделяло кладки, но некий пиетет к первым драконидам испытывали все последующие поколения.
Аурак, которого Кэн видел перед собой, до сих пор оставался могучим и сильным, но признаки старения были заметны. Кэн никогда еще не видел стареющего драконида, и это поразило его. Чешуя генерала Маранты все еще сохраняла золотистость. Но это был не тот яркий золотой цвет, как у Тезик. Молодая самка сверкала на солнце, словно только что отчеканенная монета. Генерал выглядел тускловатым. Он слегка горбился, и голова его свисала на грудь. Шкура вокруг глаз была покрыта морщинами, а руки казались слишком тонкими для огромного тела. Впрочем, глаза генерала сверкали так же ярко, как его люстра. Его взгляд, казалось, хотел проникнуть в самую душу Кэна.