Гуреев, политик с брюшком и масляным взглядом, восседал во главе стола, словно паук в центре своей паутины (однако, услышь он такое сравнение, наверняка пришел бы в ярость — арахнидов терпеть не мог, был заклятым их врагом). Он развалился в кресле, обтянутом кожей молодого буйвола, и лениво постукивал пальцами по столешнице. Его пухлые губы растянулись в самодовольной улыбке — он наслаждался властью, которую имел над этими людьми.
— Итак, господа, — начал Гуреев, — как вы знаете, бюджет ведомства транспорта на этот год пуст. Задача нашего сегодня совещания решить эту проблему. Я готов услышать ваши предложения, но считаю, что выход только один — поднять налог на фирмы частного извоза с десяти до пятнадцати процентов. По сути, не такой уж и большой рост. И к этому еще можно добавить налог на торговлю — десять процентов с каждой сделки. Ну, как вам такой вариант?
Предложение Гуреева вызвало волну недовольства среди присутствующих.
— Но господин Гуреев, — возразил чиновник, худой человек с нервным тиком, — Это разорит частный извоз! Они и так едва сводят концы с концами! Давно уже просят помощи.
— Разорит? — с ледяной ухмылкой произнес он. — Не думаю. У них доход чистыми в квартал по миллиону идет. По-моему, они даже не почувствуют этого!
Он зычно рассмеялся.
— Мы понимаем, что повысить налоги — это самый простой вариант, — продолжил чиновник с тиком. — Но подумайте о долгосрочной перспективе…
— Нужно думать не о будущем! — повысил голос Гуреев. — А о настоящем. Без настоящего нет будущего!
— Нельзя так поступать! — подал голос глава торговой гильдии, толстяк с красным лицом и потными ладонями. — Это убьет бизнес! Никто не захочет вести дела, если с каждой сделки нужно отдавать десятую часть!
— Не хотите — не ведите, — пожал плечами Гуреев. — Найдутся другие, более сговорчивые люди. А вы можете идти на все четыре стороны, господа. Мне плевать на ваши проблемы.
В этот момент, когда возмущение в комнате достигло предела, тяжёлые дубовые двери с грохотом распахнулись. Все взгляды обратились к дверному проёму. На пороге стояло нечто, от вида которого у присутствующих кровь застыла в жилах. Тут же повисла гнетущая тишина.
Это был индиго — существо, словно сошедшее со страниц древних легенд о демонах. Его тело, похожее на огромного богомола, было покрыто мерзкой слизью, которая капала на пол. Длинные щупальца, усеянные острыми шипами, извивались, словно змеи. Посередине туловища сиял единственный глаз, излучающий жуткий зелёный свет. От индиго исходил запах гнили и сырой земли.
Призванное Инкариотом, чудовище вилось сюда лишь с одной целью.
Удивление присутствующих было настолько сильным, что никто даже не успел испугаться — все просто ошарашено смотрели на монстра, впав в ступор.
Индиго двинулся к Гурееву, оставляя за собой мокрый след. Когти на нижних конечностях противно позвякивали о дубовый паркет.
Приблизившись к хозяину комнаты вплотную, монстр протянул к нему одно из своих щупалец. На конце щупальца раскрылась пасть, усеянная острыми, как бритва, зубами.
Нет, — выдохнул Гуреев, наконец обретя дар речи. Сейчас от былого превосходства не осталось и следа, он походил на щенка. — Пожалуйста, не надо! Я сделаю всё, что угодно!
Индиго замер на мгновение, а затем проскрежетал голосом, от которого стыла кровь в жилах:
— Время собраться во имя Гнезда…
В роскошной квартире бизнесмена Семена Павлова, расположенной на последнем этаже небоскреба, царило безудержное веселье. Музыка гремела из колонок, вибрируя в костях, разноцветные огни светового шоу прыгали по стенам, отражаясь в хрустальных бокалах, наполненных дорогим шампанским. Гости, разодетые в дорогие наряды от кутюр, танцевали на блестящем паркете, смеялись, поздравляли хозяина вечера с удачной сделкой, которая принесла ему большие деньги.
Красотки-модели с бесконечно длинными ногами и ослепительными улыбками порхали между гостями, словно экзотические бабочки. Их платья, едва прикрывающие идеальные тела, сверкали стразами и пайетками, переливаясь в свете софитов. На импровизированной сцене в центре зала группа танцовщиц исполняла зажигательный танец живота, их гибкие тела двигались в такт музыке, завораживая зрителей. Одежды с каждым куплетом песни становилось все меньше и меньше, пока модели и вовсе под одобряющие свист и возгласы гостей не остались голыми.