Наемник Юга остановил тележку рядом со мной. В его желтых глазах был виден интерес. Наемник хотел как следует меня попытать и отделяло его и его желание только слово Березова. Один приказ — и меня тут же начнут рвать и кромсать на куски.
— Послушай, Шпагин, — сказал Березов, его голос стал неожиданно спокойным, — мы можем обойтись без лишних сложностей. Я готов заплатить за эти камни. Хорошую цену, очень хорошую. Ты получишь свободу и деньги. Большие деньги. И мы разойдемся миром. Что скажешь?
Я молчал.
— Итак, у тебя есть последний шанс ответить правильно. Подумай несколько раз, прежде чем дать ответ.
Глава 9
Соглашаться на эти условия было бессмысленно. Я понимал, что Березов никаких денег не заплатит и живым я тоже едва ли останусь, только отсрочу неизбежное на пару минут — ровно до того момента, пока не подпишу соглашение о передаче камней. Поэтому нужно было придумывать что-то другое.
Например, свою игру и свои правила.
— Ты веришь в судьбу? — спросил я Березова, чем весьма удивил его.
— Что? В судьбу? — он задумался. — А знаешь, верю! Верю, что кому что-то предначертано, так тому и быть!
— Я вот тоже верю, — кивнул я. — Только думаю, что судьбу можно изменить. Я хочу тебе кое-что предложить. Хочешь камни — получишь. Причем абсолютно бесплатно. Все.
Взгляд Березова заинтересовано заблестел.
— Но при одном условии. Устроим дуэль — победитель получит все. Согласен?
Слишком явная ловушка, но что мне еще оставалось?
— Я верю в предопределённость судьбы, — задумчиво произнес Березов. — Жизнь, словно река, течет по заданному руслу, и никакие препятствия не смогут изменить ее течение. Ты вот веришь в свободу воли, считал, что каждый человек сам кузнец своей судьбы. Но оба мы, во чтобы не верили, схожи в одном — какой бы не была судьба, неизменной или изменяемой, мы принимаем ее.
Я вопросительно глянул на него, пытаясь понять к чему он ведет.
— Я согласен на твое условие, — произнес он и я облегченно выдохнул.
Попался! Правда радость моя была не долгой.
— Только у меня тоже будет одно небольшое условие.
Березов хитро улыбнулся, и я понял, что не все так просто, как мне могло показаться.
— Дуэль будет. Но не со мной. А с ним.
Березов кивнул на наемника Юга.
— Победишь его — можешь идти на все четыре стороны. Нет — ну тут уж сам понимаешь. Значит такова твоя судьба — умереть в моей библиотеке и отдать все свои камни мне.
Твою мать!
Дуэль с наёмником Юга — худшего расклада я просто представить себе не мог.
— Тогда и у меня будет одно небольшое условие, — внезапно подал голос наемник — кажется, впервые за все время. — Дуэль будет проходить на шпагах.
Меня словно окатило ледяной водой. Я вдруг вспомнил как хрустальный шар показывал мне одну картинку из моего будущего — я дерусь с незнакомцем на шпагах и тот меня убивает.
Судьба… Изменяема или предопределена?
Я глянул на шпагу, которую достал наемник Юга — оружие блестело холодным светом. Видимо сегодня я узнаю ответ на этот вопрос.
Елисей показал себя довольно неплохим организатором. Хозяин с любопытством наблюдал, как он организовывает людей, как развешивает по улицам афиши о предстоящей встрече, как с жаром агитирует прохожих о том, что идти нужно.
Человек в черном лишь направлял его неиссякаемый поток энергии в нужное русло. Елисей хотел расклеить афиши на главной площади, но Хозяин сказал размещать их только в Нижней части города, среди бедных кварталов. Елисей вопросительно глянул на Хозяина, но вопросов задавать побоялся.
Наконец, настало время выступления. Народу в церкви собралось не сказать, чтобы много, в былые дни приходило гораздо больше, но достаточно, чтобы вынести из склада несколько запасных лавок.
Старые прихожане, костенеющие в своих привычках, переглядывались с тревогой. Молодые люди, жаждущие новых впечатлений, с любопытством разглядывали церковь. Матери держали своих детей за руки, нашептывая молитвы, чтобы Господь уберег их от чего-то страшного.
Все знали друг друга и старика Елисея, а потому купились на его красочные рассказы о том, что сегодня будет очень интересно — развлечений в нищих кварталах не так уж и много.
В воздухе витал аромат ладана, смешиваясь с запахом свежевыпеченного хлеба, который принесли на праздничную трапезу. В тишине храма звучали лишь шелест одежды и скрип половиц. Ждали.