Но я не отчаивался. Напротив, моя кровь закипела, жажда победы бушевала в моем сердце. Я заставил себя мыслить, анализировать каждый его шаг, каждый взмах шпаги. Нет, судьбу можно изменить! И именно это я и собираюсь сейчас сделать. Умирать я точно сейчас не планирую!
Приободренный этим, я увидел слабость у своего противника, которой можно было воспользоваться. Наемник задерживал дыхание перед атакой, выбивая себя из ритма.
В один момент, когда он снова нанес выпад, я не отвечал, а сделал резкий шаг вперед. Он потерял равновесие, замешкался, и я воспользовался моментом. Моя шпага метнулась вперед, рассекая воздух. Металлический звон удара разнесся эхом по библиотеке. Наемник упал, его шпага безвольно выскользнула из ослабевших пальцев.
Я бы поразил своего противника, нанеся последний удар, но резкий выкрик заставил меня отвлечься:
— Вставай! — это Березов кричал упавшему. — Вставай живо!
Березов подхватил шпагу и швырнул ее наемнику. Тот ловко ее перехватил и вновь поднялся на ноги.
А вот это уже не по правилам!
Но похоже о правилах тут и не стояла речь.
Противник, сконцентрировав все силы, одной точной подсечкой выбил меня из равновесия, поймал на контрударе. Удар пришелся по плечу, отбросив меня к стене. Я почувствовал резкую боль, но не дал себе ослабеть. Быстро поднялся, и в тот же момент наемник бросился на меня снова, словно дикий зверь, жаждущий крови.
Я отпрыгнул, но он был быстрее, сильнее. Оружие просвистело мимо моего лица, с такой силой, что я почувствовал ветер от его движения.
«Испанской обманки» хватило бы, чтобы прикончить меня.
Но наемник не торопился. Он стоял передо мной, дыша тяжело, глаза горели ненавистью. Он улыбнулся, улыбка была жестокой, злой, и прошептал:
— Ты уже устал, правда? Тебе не справиться со мной.
Он занес шпагу над головой, готовый нанести смертельный удар.
И вновь передо мной всплыла увиденная картинка в хрустальном шаре — меня пронзает незнакомец шпагой, и я падаю замертво.
Нет!
Рывок сквозь боль, на пределе своих физических способностей — и моя шпага резко стрельнула вперед.
Наемник Юга явно такого не ожидал. Да даже я не ожидал от себя такого.
Оружие вошло в противника по самую рукоять. Я увернулся от слабого замаха наемника и оттолкнул его в сторону.
Противник упал, попытался встать, но не смог — силы стремительно покидали его через хлещущую фонтаном из раны кровь.
— Вставай! — рявкнул Березов. — Чего ты разлегся? Я плачу тебе такие баснословные деньги не для того, чтобы ты разлеживался тут. Я приказываю тебе встать!
Но все было закончено — наемник Юга был мертв.
— Надеюсь наш уговор все еще в силе? — спросил я, поворачиваясь к Березову и направляя на него окровавленную шпагу.
Березов молчал, злобно взирая на меня.
— Братья и сестры, дети Господни! Сегодня, в этом святом храме, где любовь Божья озаряет наши души, я хочу поговорить с вами о вашем истинном предназначении.
Толпа затихла.
— Я вижу ваш страх, вашу безысходность. Я слышу ваши стоны, полные отчаяния. Вы смотрите на небо, но оно молчит. Где же, спрашивается, его милость, его поддержка? Я скажу вам, дети мои, где. Она скрыта в вашем страдании, в вашем покорном принятии своей участи. Она таится в вашей готовности преклониться перед мощью, которая вас превосходит.
Человек в черном оглядел всех.
— Вы, люди нищих кварталов, вы — избранные. Вы те, кто познал истинную цену жизни, кто познал истинный вкус боли. Вы — те, кто способен понять истинную силу веры!
Хозяин взмахнул рукой и над его головой вдруг вспыхнул огромный яркий шар света, в которой заискрились звезды и галактики. Собравшиеся невольно ахнули.
— Не верьте лживым обещаниям о светлом будущем, о райской жизни. Это ловушки, расставленные сильными мира сего, чтобы удержать вас в нищете.
Хозяин медленно протянул руку к каменной скульптуре распятия, украшающей алтарь. Казалось, он хочет коснуться ее, но в последний момент его пальцы прошли сквозь камень.
— Смотрите! — прошептал он, его голос звучал теперь не как голос священника, а как шепот змеи. — Статуя не реальна. Она — всего лишь иллюзия, созданная моей волей! Такая же нереальная, как те обещания, которые дает вам власть.
В эту же секунду скульптура засветилась мерцающим светом. Камень словно растаял, превращаясь в живую фигуру, которая ожила и поднялась с алтаря. Фигура распятого была красива, но его глаза светились холодным, нечеловеческим светом, а рот был скрючен в жестокой улыбке.