Его седые волосы, длинные и спутанные, ниспадали на плечи, сливаясь с плесенью, покрывавшей стены. Морщинистое лицо, изможденное годами и невзгодами, выражало безграничную скорбь и смирение.
Взгляд старика, устремленный в пустоту, был пуст и отрешен. Казалось, он давно покинул этот мир, оставив лишь оболочку, терзаемую воспоминаниями о былом величии.
Сухие, потрескавшиеся губы старика едва шевелились, беззвучно бормоча молитвы или проклятия. Его руки, узловатые и иссушенные, покоились на коленях, словно навсегда сжатые в безмолвной мольбе.
В его глазах, когда он, наконец, оторвал взгляд от пустоты и посмотрел на меня, мелькнуло нечто похожее на сострадание.
— Уж лучше бы вы убили себя, чем дались им в руки, — прохрипел он, его голос был тих, как шелест листвы на ветру. — Здесь тьма поглощает все.
— Убивать себя и сдаваться я не собираюсь! — с жаром ответил я.
Старик улыбнулся, но ничего не ответил.
Камера, вернее, каменный мешок, где я оказался, не предвещала ничего хорошего. Каменный пол, покрытый плесенью, чавкал под ногами, а воздух был густ от запаха тления и безысходности.
Ни скамеек, ни стульев не было, поэтому пришлось сесть на пол.
Я опустился на холодные камни, чувствуя, как озноб пробирает до костей. Мысли путались, а в голове гудело от тишины, нарушаемой лишь каплями воды, падающими с потолка.
Я сжался в комок, стараясь согреться собственным теплом. Мысли метались, как дикие звери в клетке, отчаянно ища выход из этого каменного плена.
— Кто вы? — спросил я хриплым от безмолвия голосом, обращаясь к старику.
Все-таки он был тут больше моего и обладал кое-какой информацией.
Старик медленно поднял на меня глаза, мутные от печали. Ответил:
— Меня зовут Кристоф. Но я — никто, — прохрипел он, его голос был тих, как шелест листвы на ветру. — Просто тень, забытая в этом проклятом месте.
— Сколько же вы здесь? — вырвался у меня вопрос.
Старик задумался, словно пытаясь вспомнить давно ушедшее время.
— Не знаю, — пробормотал он. — Кажется, вечность. Меня просто забыли здесь, как ненужную вещь.
В его словах звучала не горечь, а скорее безразличие, словно он давно смирился со своей судьбой.
— Но почему? — не мог я успокоиться. — За что вас заточили в эту темницу?
Старик покачал головой.
— Не помню, — ответил он. — Память утекает, как вода сквозь пальцы. Осталась лишь пустота.
Я с сочувствием посмотрел на него.
— Мы должны выбраться отсюда! — воскликнул я, решимость загорелась в моих глазах.
Старик лишь горько усмехнулся.
— Многие так говорили. А в итоге, где они? Нету никого!
Но я не мог сдаться. Я знал, что должен сделать все возможное, чтобы спасти себя, Лариель и этого несчастного человека, даже если он сам уже не верил в спасение.
— Я не оставлю вас здесь, — твердо сказал я. — Вместе мы найдем выход!
Старик пристально посмотрел на меня, словно пытаясь понять — говорю ли я искренне, либо просто хочу выведать у него нужную информацию.
— Хочешь выйти отсюда? — спросил он с едва скрываемой усмешкой.
— Конечно!
— Есть один способ.
В этот момент я понял, что моя судьба переплелась с судьбой этого забытого старика. И я был готов на все, чтобы вырвать нас обоих из этого каменного ада.
— Какой? — с замиранием спросил я.
— Полезай наверх, — еще шире улыбнулся своей беззубой улыбкой старик.
— Куда?
— Видишь вон там, под самым потолком есть небольшое отверстие? Это воздуховод. На стене есть выемки, по ним ты сможешь добраться до верха. Ты молодой, сильный. У тебя получится.
Я не понимал зачем это надо — сквозь такое узкое окошко никто не сможет пролезть, максимум получится высунуть руку, — но полез.
Сердце колотилось в груди, как дикий зверь, а руки дрожали от напряжения. С трудом цепляясь за скользкие камни, я карабкался по стене темницы, одержимый жаждой увидеть, что творится за пределами моего каменного плена.
Наконец, добравшись до узкой щели, я прижался к ней всем телом, стараясь разглядеть хоть что-то в тусклом свете предрассветных сумерек.
— Есть! Я наверху.
— Хорошо. Теперь оглядись. Сквозь окошко много чего видно.
Передо мной раскинулась площадь деревушки, окутанная зловещей тишиной. В центре площади, под бдительным надзором вооруженных стражников, возвышалась жуткая махина из ржавого железа.
Это была пыточная машина, монстр из кошмаров, созданный для того, чтобы выкачивать из людей магическую силу.