Я не нашлась что ответить. Угрызений совести не чуяла. Да, мне приходила в голову подобная мысль, когда девица перхала кровью. Не вижу в этом ничего предосудительного. На ту пору она была врагом, а враг для меня — потенциальная пища. Кровь, аура, душа. Что с боя взято, то свято. Так и впишу в кодекс инквизитора. Тоже мне, моралистка сыскалась! Укорять волка за то, что он народился волком.
Замарашка за снарягу убить готова, и ничего, душа сияет, как сверхновая. Любопытно — почему? Высшие не спрашивают за убийство себе подобных ради выживания? А может, они вообще в наших судьбах не принимают участия?
В голове раздался едва слышимый смешок — знакомые ледяные нотки. Кто бы это мог быть? Набралась-таки силушки Морана, раз в разломе отыскала. «Выдернуть меня отсюда не хочешь?» — адресовалась мысленно к богине. В ответ — тишина. Понятно: сама влезла в мышеловку, сама и выкручивайся.
Графиня обратилась ко мне с вопросом, но я, занятая мыслями, не расслышала. Шорох же, внимая каждому слову красавицы, вынув один из своих многочисленных тактических ножей, протянул графине вместе с ножнами. И кого я там собиралась нанизать на кукан? Эту старую, прожжённую интриганку, которая своими вострыми сиськами полковнику глаза на раз проткнула? М-да. Дела. Чему мне стоит поучиться у Лопухиной — так это тому, как мужиков за хобот брать. Сорок с гаком лет солдафону, а весь свой суровый вид растерял, стоило токмо графине аппетитным задом перед носом вильнуть.
Тем временем наша новая знакомая, присев на корточки перед многоножкой, без затей отрезала голову твари, а затем, что-то ковырнув, выдрала небольшой пузырь, наполненный бесцветной жидкостью. Размяв железу в пальцах, натёрла зловонной субстанцией лицо, шею, грудь и руки, а затем, ловко схватив тельце ментата, принялась высасывать из него полупрозрачную жижу. С удовольствием отметила, как покоробило Шороха. Взоры теляти тут же посуровели. Не сдержавшись, прыснула в кулак.
Без малого три десятка лет в самой опасной аномалии империи оставили печать на душе графини. Лопухину можно вытащить из разлома, но разлом из Евдокии Николаевны не вытащить никогда. Наш человек! Надо брать! Ратнику минус в репу, повёлся на медовую ловушку, тоже мне — разведчик!
— Чего ржёшь, рыжая? Без фермента тут не выжить. В это время у Контролёров брачный сезон и железа наиболее эффективна. По меньшей мере неделю я под защитой. Ментальные атаки не страшны. Тебе опять-таки свезло. Крупного самца раздобыла, эдакие редко попадаются, и охотиться на них нелегко. Надобно верное время выбрать, когда паразит сыт. Не понимаю, как вышло голодного живьём взять? Какая-нибудь магия? — Графиня, отшвырнув трупик многоножки, поправила соскользнувшее с груди полотенце.
— Ловкость рук, и никакого мошенства. Не бери в голову. На вот, прими это, новая разработка научников, даёт защиту на месяц от ментального влияния и нивелирует последствия мощного пси-удара. Бери, не отравлю. — Протянув Лопухиной шприц-дозатор с жидким артефактом, развернулась на пятках и направилась в лагерь, бросив через плечо: — Не тормози, памятка на обороте, надеюсь, читать не разучилась за два десятка лет? Воды канистру выделю, смой эту дрянь фекальную, от тебя смердит парашей!
Время и в самом деле в Императорском разломе ощущалось иначе, а вернее, вообще никак. Не имелось смены дня и ночи. Оно, конечно же, шло, но как будто на одном месте. Часы встали. Эфир молчал. КПК не ловил локальную сеть, зато мессаги о смерти Семецкого приходили регулярно, а это значит — добру быть. Начинаю мало-помалу воспринимать сталкерский фольклор как часть жизни.
Так странно, я вдали от родового поместья, кругом опасности, смерть караулит на каждом шагу, а чувствую себя в своей тарелке, будто дом здесь, а не там, за ленточкой.
Не поскупившись, выдала графине полный комплект снаряжения, включая кое-какое оружие да пару плазменных гранат. Отчего такая щедрость? После долгих препирательств, отчасти ради проформы и набивания цены, Лопухина таки согласилась проводить нас до границы третьего сектора, где она многократно бывала. Соваться в четвёртый наотрез отказалась, я и не возражала, у меня свои методы, Шорох не даст соврать, он тоже не хотел идти, а сейчас топает рядышком и в ус не дует.
Кислую мину сменил на напряжённо-сосредоточенную, ведь ныне под его опекой две родовитые персоны. Защитник наш и опора, куда ж мы без него? Понемногу начинаю познавать мужскую психологию и своевременно подыгрывать. А как иначе, не всё ж мне быть прямодушной. Беру пример с графини: захромала чуть — и вот её стрёмный сидор с травами, который она наотрез отказалась бросать, тащит Шорох. Мелочь, а приятно.