Унижение на этом не закончилось. Тётка, поплевав на руки, достала из пенала чудную штуковину, похожую на буравчик, и, не целясь, вонзила в мой многострадальный зад. В душе не… для чего у столбовой дворянки брать соскоб на энтеробиоз и к чему для этих целей использовать сверло. Плевать! Снявши голову — по волосам не плачут. Сцепив зубы, молча снесла глумление ветеринара и шпильки «сокамерников».
Проклясть бы вас всех, да так, чтобы глаза полопались! Что за народ такой, утырок утырком погоняет! Лишь пара девчонок и парней вздыхали сочувственно, ни разу не взглянув в мою сторону. Одну из них, кажется, Анной зовут — то ли герцогиня заморская, то ли графиня. Приятная девочка, милая. Глаза светлые, добрые. Тяжко ей придётся в этом стрёмном месте. Пособлю чем смогу, по мере сил, если до утра доживёт и не вздёрнется в сортире на лифчике.
Глава 9
После того как ротовую полость осмотрел очередной лепила, возблагодарила Морану за то, что этим занималась не та мужеподобная бабища, ковырявшая благородные дырки на предмет проноса запрещёнки. Но даже в этом случае приятного было мало. Кому понравится, когда тебя, словно кобылу перед покупкой, прогоняют через унизительную процедуру?
Плановый осмотр у дантиста резко отличался от привычного обывателю тем, что я его проходила совершенно голой, впрочем, как и все остальные аристократы.
Умом прекрасно понимала, для чего конкретно устроен весь этот спектакль. Цель унижающих достоинство мероприятий одна: дать понять будущим студентам, что они из себя представляют в отрыве от отчего дома, родов и кланов. По сути, магическая академия не что иное, как зона строгого режима, где тебе будут вдалбливать специфичные знания на протяжении всего срока отбывания заточения.
Подобная практика была согласована на самом верху. Всякие жалобы и капризы игнорировались вышестоящими надзорными инстанциями. Как говорится… Оставь надежду, всяк сюда входящий!
Не то чтобы я была против эдаких методов, но разум возмущённый кипел, а жопа малость чадила, грозя рвануть в любую секунду. Крепилась как могла. Стерпела ощупывание груди и выкручивание сосков у маммолога, который разве что слюной не брызгал на сиськи. Стойко превозмогла помывку, о ней следует поговорить подробней — тот ещё экзамен на выживание.
Двести пятьдесят ранее опущенных баронов с баронессами, графов с графинями, княжичей с княжнами и десятка два иностранных туристов, включающих в себя виконтов, маркизов, герцогов с герцогинями и прочую европейскую белую кость, загнали единым стадом в помывочную, чтобы там окончательно сломать волю, дух и психику неженок.
Несколько человек принялись громозвучно грозить карами небесными. Кто-то невнятно сыпал проклятиями, но основным костяком были молчуны-терпилы, глотавшие слёзы обиды, впервой столкнувшись с вопиющей, на их взгляд, несправедливостью. Четвёртая группа вызывала ненавистные взгляды у всех без исключения несчастливцев.
Гордые и несломленные. Нашей шайке-лейке не хватало лишь звёзд на коленях и ключицах. Все, кто были рядом со мной и не прогнулись под обстоятельства, встали на путь отрицалова. Не знаю, на сколько их хватит — зона-то красная, ломать будут полностью, — но моё почтение ребята снискали заочно. Буду надеяться, что не разочаруют и в дальнейшем.
Как ни странно, в бражку попала та самая славная девочка, на поверку оказавшаяся графиней французских кровей — Анной Лё Гран, говорившая по-русски без малейшего акцента. Нам удалось обменяться парой слов, и её грудной голос произвёл на меня приятное впечатление.
Второй в компании была рослая белокурая девица с красивым древним именем Ярославна. Горделивая, чуть надменная, с твёрдым взором практически фиолетовых глаз. Мы с ней были чем-то похожи внешне, некое неуловимое сходство имелось: общие черты лица, стать, рост, вес, — только лишь волосы рознились по колеру.
Мои — огненно-рыжие, а её — пшеничного цвета с золотистым отливом. Девушка ни с кем не пыталась вступать в диалог, но и носа не воротила, внимательно рассматривая всякого встречного-поперечного, будто составляя в уме расстрельный список.
Всё прочие не удостоились моего внимания, я даже фамилий не запомнила, а вот вишенкой на торте, чего никак не ожидала, оказался тот самый графёнок Безобразов.
Впрочем, парень мне приглянулся своей непосредственностью и весёлым нравом. Несмотря на то что высекли его как офицерскую жену, расположения духа не потерял, тут же привязавшись с расспросами о девятке. Ни послать подальше, ни ответить дежурной фразой я не успела.