Лёгкая оплеуха Мары, рассеяв глюк, воротила из прострации в реальный мир. Возникать по поводу сотрясения мозга не стала, облегчённо выдохнув, взглянула на замерших в ожидании друзей. Уж больно смирно соратники стоят, не шелохнутся, будто в камень обратились…
— Не волнуйся, живы-здоровы. Морок спадёт сразу же после моего ухода в Навь. Заверши начатое, Ольга. Делай что должно. Заболталась, пора и честь знать.
Как поступить — я и вправду знала: Мара не поленилась лично явиться за князем, мне осталось только благословить на правах верховной жрицы. Росчерк серпа освободил осквернённую душу, в тот же миг испарилась и сама богиня, а в голове прозвучал благодушный голос Тёмной Богородицы:
«Благодарю, жнец, добрых витязей нынче днём с огнём не сыскать. Навь очистит души ратников от грязи, и они, наконец, обретут долгожданный покой».
«Кто будет чистить мою душу, Мара? Котёл со смолой в твоих подземных чертогах?»
«Ольга, ты истое дитя тьмы, выброси дурь из головы. Для нас понятие добра и зла условно. Следуй предначертанному судьбой, не оглядываясь назад. Бывай, сестра, и до скорой встречи».
Глас богини эхом метался в голове. Даже когда я развеяла кровавый контур и по очереди обняла товарищей, звонкий смех всё ещё терзал барабанные перепонки. Набралась Мара силушки, если так дело дальше пойдёт, безобидный смешок к полу прибьёт. Разница в классах с каждым днём становилась всё очевидней, и это несмотря на многослойную защиту аур. Да и по херу, где я, а где боги?
— Безобразов, подойди-ка ко мне, любезный! Ничего не хочешь сказать или сделать? — поманила я пальцем княжича.
Роман, скрепя сердце вынув коммуникатор, с тяжёлым вздохом сожаления удалил заснятое видео залихватских скачек верхом на некроманте.
— Други мои, ну а вы чего очи потупили? Живо повторили процедуру!
Ладно бойцы, да и девчонки не святые, но вот от кого не ожидала, так это от скромняги Кимико. Тоже мне, онна-бугэйся! Отняв КПК, самолично стёрла компрометирующие видеофайлы. Умеет же хитрожопая чернобурка захватить нужный ракурс!
Посмотри несведущий человек эдакое вырванное из контекста непотребство, в его глазах я моментом превратилась бы в законченную членоненавистницу! Хрен отмоешься потом.
Не снимал меня только ленивый, а точнее, Нова, и то лишь потому, что умудрилась расковырять бронированный корпус выделенного гаджета в попытке отыскать лёжку эмодзи.
О том, что мы бились с дружиной самого Рюрика, смолчала. Всё-таки историческая личность как-никак. Родину в Российской империи учили любить с пелёнок, прививая каждому новому поколению патриотизм. Не хотелось бы пятнать светлый образ предтечи. Навь поправит всё, что сотворил кристалл с личностью великого князя.
Знать бы ещё, как Рюрик сподобился сыскать иголку в стоге сена… а может, и не искал вовсе? Что, если сама система одарила предка осколком души инквизитора, а он не справился с возложенной ответственностью, и безумец подчинил витязя? Теория не лишена смысла: я не раз и не два действовала под влиянием иномирца. Неукротимое ощущение мощи и полное отсутствие страха разлагает душу. Очень близко к истине… чую, что так и было.
Справлюсь ли я — вот в чём дело. Покамест убийства не приносят наслаждения, я помню каждого убиенного. Туристы-иномирцы, бандосы-насильники, наймиты-спецназеры, оперативники Тайной канцелярии, сексоты, воины рейха, благородные повесы, клановцы, боевики теневого владетеля — кого только не было в моём послужном списке. Не чуяла я жажды крови, но и сожаления по поводу содеянного не испытывала, оставаясь после всякого нового убийства холодной и целесообразной. Если не я, то меня. В этом мире всё довольно просто — бей или беги!
«Ольга, ты даже рефлексировать не научилась. Может, оно и к лучшему, я себя чувствую более уверенно, когда ты не ломаешь голову над вопросом: „Тварь я дрожащая или право имею“. Хорош резину тянуть, пора выбираться на поверхность. Боевики кланов сами себе сэппуку не сделают, им помочь надобно!»
Тут Василиса была совершенно права. Кто бы ни проторил для меня путь убийцы, он знал, что делает. С естеством хищника не поспоришь. Поэтому не сладил кровавый огрызок, не смог подчинить безумной воле. Не осилит и второй осколок, ибо я такая же, как они, только более рациональная. Всё, на что способен великий инквизитор, — это стать частью единого, раствориться в душе, тем самым усилив носителя.