Вечная война за ресурсы вдруг проявилась, как на ладони. Даже не развивая в себе силу Рассвета, я стал потенциальным конкурентом для орденцев. А уж то, что я был выходцем из приюта святош, стало плевком им в лицо. Пропустили. Но даже это не стало началом конца.
Мне следовало улететь. Исчезнуть. Взойти на Остров. Но я не хотел. И об этом знали очень многие. В тот момент, когда я ещё сам не принял окончательного решения, его приняли за меня. Я из потенциального конкурента превратился в реального, и Альбу пришлось разыграть карту Ланы.
Расставляя всё по полочкам в собственном разуме, я понял и ещё одну вещь. Если бы Мать Великая Кровь была против, я бы ничего не сделал. Не ошибался лишь тот, кто бездействовал. Я предпочитал сделать и понести наказание, чем не сделать и терзаться.
Этим принципом я руководствовался, когда переходил с этажа на этаж Башни. И этот же принцип шептал мне:
«Рискни! Хуже не будет. В крайнем случае станешь хранителем Обители».
«Мать Великая Кровь, прими мою добровольную жертву! — обратился я к покровительнице. — Всё, что во мне есть, я вручаю тебе: Рассвет, Кровь, щепотку божественности, украденную в казематах чужих богов, и мою душу! Бери всё, в чём нуждаетесь ты и Обитель. Моя жертва искренняя и добровольная».
Сердце человека, пронзённое пирамидой, совершило последний удар, когда на каменном постаменте оказался крылатый змей, из груди которого прорастал в глыбу кристалл алого цвета с серебристыми прожилками.
По пуповине, связующей алтарь с камнем на вершине Башни, пошёл поток пламени. Сперва это были вспышки, напоминающие биение сердца, но затем пламя выровнялось и пошло сплошным потоком. Алый накопитель наполнялся силой столь разных магией, но действующих в едином порыве. Защитить. Противостоять. Возродить.
*Слова песни, спетой Михаилом Агафье при братании и освобождении от рабской привязки.
Глава 5
Когда Михаил обернулся змеем, в его груди пирамида принялась прорастать кристаллом прямо в глыбу. Ольге пришлось соображать быстро. По плану это или нет, но сам змей ещё не каменел, а значит, надо было любой ценой стащить его с постамента. Попробовав приподнять рептилию за плечи, эмпатка застонала от бессилия.
— Что ж ты разожрался-то так! — выругалась она, утирая злые слёзы. — Ну давай же!
Она забралась на змеюку. Ухватившись за рога на капюшоне, Ольга что есть силы потянула на себя, пытаясь хоть как-то сдвинуть зверюгу. За это время кристалл успел войти глубоко в тело и принялся ощетиниваться тонкими иглами во все стороны.
— Нет! Нет! Нет! Да подожди ты! Не расти так быстро!
— Что здесь происходит? Кто ты? Где мы? — женский хриплый голос из-за спины раздался неожиданно.
— О, баронесса! Ты вовремя! Помоги! — Ольга умоляюще уставилась на блондинку, чью душу Михаил всё же выменял на свою в надежде, что та отплатит своему спасителю. Но вампирша, похоже, была не в себе. В её глазах клубился ураган эмоций, и узнавания не было ни грамма.
«Похоже, придётся влиять! Некогда разбираться!»
— Помоги его снять с этой штуки! — Ольга влила силу в голос, сформировав мягкий приказ. — Он тебе жизнь спас! И если ещё сомневаешься, то нам без него отсюда не выбраться.
Вампирша в замешательстве перекатывалась с носка на пятку, но, присмотревшись к чешуе и прикоснувшись к ней кончиками пальцев, всё же решилась.
— Слезай с него! — скомандовала она и тут же оказалась на месте Ольги, стоило той посторониться. Вцепившись в роговые наросты на капюшоне, как до того пыталась эмпатка, Агафья легко подняла верхнюю половину тела змея, снимая его с кристалла, и удержала в сидячем положении. — Дальше что?
«М-да, как минимум, про силу вампиров книжки фэнтези не врали», — с некоторым восхищением подумала Ольга, но вслух ответила совсем другое: — А хрен его знает! Должна регенерация сработать! Вон, кровь уже перестаёт из раны течь.
И действительно. Рана в груди на глазах затягивалась, зато на месте бывшего сердца Обители всё сильнее укоренялась пирамида. Она врастала основанием в глыбу, расползаясь серебристыми корнями вокруг. Часть иголок превратилась в побеги алого и серебристого цветов, они тянулись к связующей пуповине, цепляясь за неё, и лианами обвивали тонкую нить едва живой кардиограммы.
Ольге они напомнили клубок живых змей, забирающийся всё выше и выше. По пирамиде то и дело сверкали всполохи разных оттенков красного и розового. А затем была вспышка, ослепившая их с Агафьей. К чести вампирши, Михаила она не бросила, а лишь зажмурилась.
Альб осматривал вновь созданный «переходник», сканируя его собственной магией. Что-то было не так. Нет, биологически он был практически копией Альба, но магически… Что-то было не так. Тот же Тимус, скорее всего, не заметил бы разницы, но не перфекционист Альб.