— Ройте, ройте… И Дмитрий Фёдорович… Может, нам задуматься о создании спецподразделения с магами крови? Как с Тенями в своё время придумали. Экий ресурс пропадает. А так под контролем государства…
— Пётр Алексеевич, тут ведь какое дело. Вам бы в семью такого мага, то польза была бы заметная, как у Комариных. А целое подразделение… опасно. Сами знаете. Ну и никто же не запрещает вам лично брать с врагов клятвы крови. Это с тотемами можно договориться, а с кровью не выйдет.
— И всё же подумайте над вопросом.
Андрей вынырнул из состояния покоя летнего утра, будто из той же реки, и вернулся к теме беседы, посмотрев на отца. Но сфокусироваться на разговоре не вышло, ведь взгляд зацепился о небольшую квадратную картину в простом подрамнике, стоящую на столе и имеющую размер навскидку тридцать на тридцать сантиметров. Что там была за картина принцу Андрею было уже не интересно. Его внимание привлекла подпись на обороте, сделанная корявым детским почерком:
«Любимому братцу от сестрицы Софьюшки».
И всё бы ничего, но заглавная «С» в имени была отдалённо похожа на летящую птицу с раскинутыми крыльями.
«Твою мать… Не может быть…»
Глава 20
Прежде чем возвращать ковчеги в резиденции я пересказал деду наш спор с остальными великими домами в отношении будущего пустынников. Ух, как он ругался!
— А они не подумали, что мы можем не оживить их кладки? — наконец, выдохшись, спросил он.
— Подумали. Они много чего подумали. Особенно, когда я пообещал им устроить личный геноцид.
— А ты можешь? — не то заинтересованно, не то испуганно уточнил Райо.
— Не совсем я, но могу, — решил не скрывать наши козыри. — Адамантий в этом вопросе оказался со мной полностью согласен и решил обломать рога некоторым кровожадным сущностям.
— Вы общаетесь… — дед не спрашивал. Он утверждал. А затем расхохотался. Он смеялся долго, пока не выступили слёзы на глазах. — Так им всем и надо. Суки! Ну, теперь держитесь!
— Ты же сейчас о ковчегах?
— Не-е-ет! Я сейчас о создателях и убийцах твоей бабушки, — глаза дракона сузились от злости, а ноздри выпустили струи воздуха, от которых поднялась туча пыли. — Они не просто так проводили эксперименты с Тарой.
Райо тряхнул головой, будто сбрасывая наваждение.
— Уж не знаю, как так вышло, но истинная любовь породила то, чего не смогли добиться даже боги в своих экспериментах. У твоей души есть способность… Она не просто редкая. Она уникальная. Мне не ведомо, если ли ещё подобные тебе. Даже те, кто убили твою бабку, не имели такой способности, но мечтали о ней. Ты можешь управлять адамантием.
— Я бы не назвал это управлением, — возразил я. — Скорее, общение и поиск вариантов решения проблемы. Он сам выбирает, помогать или нет.
Райо снова хмыкнул.
— У остальных нет и этого. Сравнительно ничтожными объёмами адамантия могут управлять ваши псевдобоги: создать перстень или в артефакт добавить. Всё. Это их максимум. Даже создатели Тары, заточившие меня в тюрьму, работали с адамантием, как самые обычные кузнецы. А это варварство. Божественный металл может всё, если захочет.
— А у аспидов какой уровень взаимодействия с адамантием?
— Примерно, как у ваших богов. Только в нас его содержится больше, ибо мы непосредственно с ним контактировали тысячелетиями. То есть оперировать мы можем большим объёмом, но всё равно на уровне слепого котёнка.
М-да, не было печали. Прикинув объёмы поглощённого адамантия, я задумался. Интересно, а адамантий в темнице богов тоже был разумный? Как вообще определять божественный металл: как одно живое существо или как разные?
«Как части некогда единого целого, жаждущие объединиться вновь», — пришёл тихий ответ.
«И какой размер этого итогового целого?»
«Никто не помнит».
«Я надеюсь, ты не отправишь меня куда-нибудь за тридевять земель искать другие части тебя? — осторожно уточнил я. — У меня и так обязательств по самую маковку».
«Нет. Тебя мы выбрали, потому что ты понимаешь нас и не приказываешь. Мы тебе не нужны, поэтому мы рядом».
Если честно, я плохо понимал весь глубинный смысл сказанного. Для себя упростив всё до аксиомы: «Ты можешь нами управлять, но мы тебе нахер не сдались, поэтому ты — друг».