Нинг в ужасе слушала деда, сдерживая темперамент, и в сотый раз думала:
«Как же мне повезло с Андреем. Наш пантеон всё больше напоминает мне гадюшник».
Те же Комаро, Андрей и Эсфес, всегда защищающие своих во что бы то ни стало, были ей сейчас ближе родного деда. Осознавать это было страшно.
Тэймэй вместе с Борзым следили за прибытием поезда на железнодорожный вокзал Сухума. Спрятанные под невидимостью, они притаились за одной из массивных гранитных колонн, украшающих вокзал Сухума. Великого Князя Ивана Григорьевича встречали с помпой и оркестром, расстелив красную дорожку от перрона до входа в железнодорожный вокзал.
— Наш человек под личиной проводника подсел в поезд день назад и тщательно следит за безопасностью агента мадам Жу-Жу, — инструктировал Борзый госпожу. — Как только поезд остановится, мы смешаемся с толпой и проникнем в вагон, где вы подмените агента на иллюзию для поддержания легенды устранения.
— Почему мне не позволили самой отыграть роль? — в который раз возмутилась Тэймэй. — Уж поверьте, я справилась бы не хуже, и девушка была бы вне опасности.
Командир кровников посмотрел на госпожу взглядом, в котором читалось: «Вы с ума сошли? Использовать в роли куртизанки-смертницы беременную госпожу? Я ещё жить хочу!»
— Госпожа, из соображений безопасности вы не можете участвовать в оперативной работе, исключительно в группе поддержки. И то мне за это голову открутят, — в который раз смиренно повторял командир. Сам-то он успел спросить разрешения графа, прежде чем сдаваться на милость госпоже, но ей об этом было знать не обязательно. Как и о том, что её защиту сейчас обеспечивало гораздо большее количество кровников, чем первоначально предполагалось к участию в операции.
И чего не мог знать даже Борзый, так это того, что графа убедил дать разрешение никто иной, как Виноград одной фразой:
«Дай девочке выпустить пар и почувствовать себя в гуще событий, а не то женский ум сам придумает выход для дурных деяний. И тебе это не понравится. Я присмотрю».
Стоило тепловозу окончательно остановиться, и грянул оркестр в приветственном марше. Великого Князя встречал никто иной как Туров Василий Львович, командующий Кавказского военного округа. На представителя императорского дома он смотрел со сдерживаемым скепсисом и вместо положенного приветствия огорошил Ивана Григорьевича:
— Ну хоть девку не прислали, глядишь, не пойдут ко дну, как прошлые.
Пока мужчины обменивались положенными по протоколу репликами, Тэймэй с Борзым едва успели подменить куртизанку, как в вагон вошла пара мужчин в чёрных пальто и шляпах с широкими полями. Один из них остался дежурить на входе, а другим оказался личный порученец Великого Князя. Расплатившись с раскрасневшейся девицей пухлой пачкой ассигнаций, слуга дождался, пока куртизанка отвернётся и вогнал ей в шею шприц с неизвестной алхимией. Тэймэй с Борзым обменялись настороженными взглядами. Иллюзионистка не понимала, что ей стоит отыграть: смерть или глубокий сон, но на помощь ей пришёл сообщник слуги:
— Благородь, коляска на месте. Девку точно порешить надо? Уж больно сладка, — он даже причмокнул, разглядывая короткие панталончики и корсет на копии куртизанки.
— Вам ничего не нужно, — нахмурился порученец князя и, приложив пальцы к шее куртизанки, принялся считать её пульс. Другой рукой он вынул из кармана пиджака часы на серебряной цепочке. — Через минуту она перестанет быть проблемой.
Тэймэй тут же принялась замедлять сердцебиение копии, пока и вовсе и не остановила его. Слуга тут же кивнул себе, но продержал руку ещё с четверть минуты, чтобы удостовериться в точной смерти.
— Скиньте где-нибудь в безлюдном ущелье, — махнул он рукой на мнимую покойницу и, вынув из пачки десяток ассигнаций, передал сообщнику, — и это вам за труды.
— Не извольте беспокоиться, — мужчина принялся накидывать на тело девушки плотную чёрную накидку, закрывающую её всю полностью.
— Подозрительно, — вынес свой вердикт слуга Великого Князя, но его сообщник тут же вынул из тюка бурку и высокую меховую шапку. Оценив общий вид «семейной пары», слуга остался доволен и вышел из вагона.
Ещё через пять минут вагон покинула семейная пара с сомлевшей от тепла женщиной. Местные городовые покосились на плотную накидку и хлопочущего рядом мужа и дружно перевели взгляды в другие стороны.
— Поразительное единодушие! — тихо возмутилась Тэймэй Борзому, видя, как мёртвую копию куртизанки усаживают в двуколку, и никому до этого нет дела.