Часть комарих улетала и снова возвращалась с капельками крови.
«А мы, оказывается, очень похожи в своём инструментарии», — подумалось мне.
— Рассказывай, — распорядился бог. — В подробностях.
Я же не только рассказал, но и показал часть наших приключений в пустыне.
— Что это за место в пустыне? — заинтересовался Комаро совершенно не другими деталями.
— Природное место силы. Я хотел проверить лично и в случае правдивости выкупить земли, но их выкупили до меня. Произошла стычка, и вот случайно нашёл родственника.
— Ты себя слышишь? — Комаро невесело рассмеялся. — Случайно посреди пустыни он встретил родственника. То есть бог искал и не нашёл, а он случайно посреди пустыни… Я уж молчу про всё остальное. Сколько прошло с момента нападения на Такесиму? Ты даже на дирижабле не успел бы туда добраться… А он обратно уже вернулся… Ты ничего не хочешь мне сказать?
Комаро не смотрел на меня, разглядывая собственную руку, по которой скатывались капельки крови.
— Чувствую себя дураком. Комарихи принесли мне кровь моих почитателей со всего мира, но здесь нет твоей… Не скажешь, почему? Я за твою жену и ребёнка чуть не сдох, а ты мне крови пожалел каплю?
Горечи в этих словах было больше, чем злости. Я вдруг кристально чётко понял, что лояльную мне коалицию давным-давно начал выстраивать Комаро, пусть и на своём уровне. Включение Тайпана глобально, может, и изменит что-то, но уж Комаро после всего пережитого нами я мог доверять.
Я осторожно пустил себе кровь на запястье когтем и собрав полные ладони поднёс Комаро.
— Может, потому не принесли, что я не твой почитатель, а твой друг? И обижать тебя каплей не по мне.
Комаро нахмурился.
— Вот так просто? — кажется, он ждал какого-то подвоха.
— Попробуй сперва, поймёшь, в чём подвох, — пришла пора мне криво улыбаться.
Моя кровь испарилась практически моментально, а после фигура покровителя налилась серебряным светом и обрела чёткость. Комарихи тут же исчезли, а Комаро бешено вращал глазами, глубоко вдыхая открытым ртом, будто пытался отдышаться.
— А вот теперь мы поговорим…
Разговор вышел долгим и откровенным. Нет, про бабушку-артефакт и возможность управления адамантием я не стал говорить, как и про алтарь первостихий, но про своё нынешнее воплощение драконье и умение открывать порталы поделился. Ну и про возрождение рода Эсфес в другом мире намекнул. Мне даже показалось в какой-то момент, что Комаро начал меня бояться. Нет, даже не так. Он, скорее, просто не понимал: как его так угораздило?
— Нет, я понимал, что твоя сила выросла кратно, но ты же не выглядел свихнувшимся фанатиком! Где это всё? Какой там у них девиз? «Больше крови богу крови»?
— У нас Мать Великая Кровь, и она против вот этого всего. Считает бесполезным разбазариванием ресурса, если угодно, — пожал я плечами.
— Да бог с ней, ты-то теперь кто? Тоже бог крови? Конкурент, выходит? — Комаро выглядел растерянным.
— Нет, не бог и не конкурент. Мне это всё и даром и не сдалось.
— Ну, конечно, не сдалось, у тебя теперь, вон, дюжина древних божественных алтарей есть! — не то с завистью, не то с обидой парировал покровитель.
— Нет. У меня один, и тот я создал сам, умерев.
— Что? Опять? Нет, я решительно встречаю первого такого счастливчика, кого Река Времени отказывается принимать и выплёвывает обратно! Хотя, чего ещё можно было ожидать от обещанного дитя?
— А можно с этого места поподробнее? — не на шутку заинтересовался я. — Что ещё за обещанное дитя?
У меня были собственные подозрения. Вспомнился рассказ Йорда о сделке с мастером Ру. Меня обещали Матери Крови, но она же позже на посвящении и обмолвилась, что взяла мою жизнь взаймы у смерти. Что если это было не фигурально?
— Это и есть тот самый дар богу, о котором ты спрашивал. Если сильно упростить, богам тоже нужны свои игрушки. У кого-то их называли пророками, у кого-то аватарами, у кого-то и вовсе воплощениями. А по факту выходило, что однажды взгляд бога падал на какое-либо дитя, подходящее для каких-либо божественных целей, и он ставил на его душу свою метку. Это всё равно, что «занято» для других богов. Я когда твою душу выбрал, видел, как на тебе метка смерти исчезает, потому и позарился. Боги слабые души не отмечают, любят самое лучшее. А вышло, сам знаешь как. Видимо, ты не до конца с ней расплатился, если тебе то и дело подыхать приходится. А Река Времени такие души не любит. Они отмечены сверхъестественными сущностями и не могут окончательно очиститься. Боги ведь не умирают окончательно. Они перерождаются, но с частью силы и очищенной памятью. Кстати, о птичках… — спохватился Комаро. — Это, если ты — Эсфес… То спрашивать, куда делась Инари не стоит после твоей клятвы?