Комаро зашёлся смехом. Причём у меня сложилось такое ощущение, что он там рыдает.
«Нет, ну надо же! Твоё к тебе так и липнет магнитом! А вообще правы, оказывается, были Занзара, когда просили переделать символ рода на нечто невзрачное, чтобы в глаза не бросалось».
«Паранойя она, знаешь ли, заразная», — всецело поддерживал я решение почивших с миром предков Михаила. — Кстати, а почему ты не забрал себе обратно символ власти?'
«Потому что, пока был жив алтарь рода и его потомки с соответствующим даром, род можно было оживить и восстановить в правах. Ты думаешь, почему Борромео и дель Ува нервничают? Пока родовые регалии хранятся у них в сокровищнице, не отозванные богом-покровителем, их кровные враги ещё живы, а значит, могут попробовать вернуть причитающееся. Замок так-то тоже всё ещё законсервирован, как в своё время было с Абрау. Практика-то распространённая. Сколько войн было, пришлось вырабатывать некие правила. Но тут очень большое влияние имеют именно алтари. С молодыми родами так не выйдет. Поэтому я и обрадовался, что ты первым делом поставил родовые накопители в своих землях. Род со временем тоже обретёт собственный алтарь, и его уже так просто не сковырнёшь с земель».
«Чудны дела ваши божественные… — обронил я. — Сколько оказывается ещё интересного я не знаю. Хотя что-то такое вроде бы Ольга раскопала у датчан, когда через двести-триста лет объявился наследник рода с магией смерти и получил свои земли обратно, несмотря на то, что отец был предателем».
«Всё верно. Это сделано, чтобы не плодить новые рода».
«А чем, говоришь, Занзара были сильны?» — мне уже стало интересно, что было основой процветания рода.
«Алхимики и артефакторы».
«А их родовое хранилище осталось в целостности?» — вопрос я задал и тут же понял, какую глупость сморозил, если у меня в руках оказался символ родовой власти. Обчистили ведь, как пить дать.
«Вообще, вопрос интересный. Насколько я знаю, у Борромео и дель Ува в запасниках остались лишь те артефакты, которые они поснимали с убитых в последней битве. И те для них бесполезны, всё на кровь рода привязывалось. Остальное, скорее всего, до сих пор в схронах ожидает своих владетелей».
И вот вроде понимал я, что у нас в сокровищнице лежит не меньше, а то и больше стараниями деда, а всё равно хотелось наведаться в пещеру сокровищ. Кстати, если дед собирался ввязываться в войнушку с Борромео и дель Ува, то понятно, почему он был против женитьбы сына на девице из рода Виноградовых. Да и разнообразие артефактов можно было трактовать и с иной стороны. Подготовка к войне, как она есть. Ну и итальянский Михаилу вбивали в память тоже не просто так.
Распрощавшись с Комаро, я вернулся обратно в Хмарёво. Но, прежде чем идти к Ольге, решил спуститься к алтарю стихий. Нужно было и поговорить, и посоветоваться.
— Что-то вы зачастили, господа хорошие, к нам! — отозвался добродушно алтарь. — То ты, то Ольга. Мы не жалуемся, если что, но тенденция вызывает опасения. У вас снова конец света локального масштаба надвигается?
— И да, и нет, — пришлось признать очевидное. — Отыскали примерное местоположение друга Ольги, но вот боюсь, что стоит нам объединить все элементы в один алтарь, и здесь начнётся конец света далеко не локального масштаба. А на меня и так уже местный пантеон зубы точит.
— А ты как хотел? Ты — живое напоминание об их ущербности! Сила есть, и она от благодати не зависит. Алтарь свой есть, порталами и вовсе ходить можешь куда угодно. А они к этому миру как цепные псы привязаны.
— Что-то я не понял, — честно признался. — Комаро же проходил в мир сестры…
— Ходить-то они могут, если к кому-то из своих, как к маяку притянуться магнитом. Но вот большинство сил лишится и будет чувствовать едва не слабее тебя. А твой Комарик и вовсе под ноль выкладывался, когда тебя прикрывал на изнанках. Неплохой он у тебя оказался. Если не испортится, может, и будет с него толк.
М-да, а он мне такого не рассказывал…
— Кому же охота признаваться в собственной слабости? — философски отозвался на мои размышления алтарь.
— Ты мне вот что скажи, перенести тебя можно?
— Это выдрать отсюда и вкопать в другом месте предлагаешь? — усмехнулся алтарь. — А у вас столько добровольных жертв наберётся, чтобы прикрыть нас? Тут как бы это все не для красоты развешено…
Я ещё раз окинул взглядом лабиринт с телами добровольных жертв. Что верно, то верно… Не для красоты, а для сокрытия, раз даже боги не докопались.