Агафья молча пожала плечами.
— Всё равно они наши! — была она непреклонна.
— Да наши, наши, но после более чем щедрого подарка от Микаэле дель Ува их кража выглядит попросту некрасиво.
— А что подарил?
— Символ власти в роду Занзара подарил, — хмыкнул я и показал вампирше кулон с гравировкой. Она рассматривала его с удивлением и задумчивостью.
— М-да, действительно, нехорошо вышло, — пробормотала Агафья спустя пару секунд. — Но возвращать такое у меня рука не поднимется.
— Что же там такого особенного?
Зная страсть вампирши к артефакторике, она бы не стала тянуть абы что из сокровищницы, но ориентировалась бы не на внешний вид «дорого-богато», а на максимальную функциональность.
— Смотри!
Вампирша выхватила первый попавшийся чистый лист бумаги и принялась рисовать на нём карандашом. У неё, несмотря на опьянение или скорее уж отравление, получались чёткие ровные линии. На бумаге появился классический трилистник, сквозь который был продет круг. У нас трилистник считался символом триединства существования, олицетворяя жизнь, телесную смерть и возможность душевного перерождения.
— Вот эти три браслета — для жён, — отложила Агафья в сторону, казалось бы, совершенно неотличимые друг от друга артефакты, — но объединяет их в единую конструкцию вот это.
К моему стыду, для меня они все были одинаковыми, но я промолчал. Вампирше, даже в таком состоянии, я верил больше, чем себе в этом вопросе.
— И какой эффект? — вежливо подтолкнул я Агафью к дальнейшим объяснениям.
— По-тря-са-ю-щий! — по слогам произнесла она. — Мало того, что все вместе они создавали довольно серьёзную систему защиты, но и позволяли объединителю пользоваться их силами, как своими, без потерь и ограничений.
— Э-э-э… — теперь даже меня жаба задушила возвращать такие артефакты дель Ува.
Я припомнил, как через собственную кровную связь с огромными потерями использовал дар Живы для лечения нашей бенгальской кошки Мауры, а после ещё пропускал через себя дар Ольги при встрече с Тайпаной на границах земель в Хмарёво. А здесь же ограничений не было, как и потерь. Это же просто… Да для обычных магов это недосягаемая величина силы.
— Почему они ими не пользовались⁈ Это же…
— Да, по сути, это изящный обход запрета на наличие лишь одного покровителя и одного сильного родового дара, — перебила меня Агафья. — Свой дар плюс дары трёх жен делали владельца на голову выше остальных магов.
— Но род Занзара это не спасло, — печально подвёл я итог.
— Не забывай, кем были их соперники, — вскинулась Агафья. — Уже забыл, как с Олегом Крысиным схлестнулись? А теперь представь, что таких несколько десятков и они бьют по площадям без передышки за пределами досягаемости твоих даров… То-то же!
Я вынужден был согласиться с вампиршей. Магия смерти имела свою специфику использования. И если один маг смог доставить нам столько проблем, то что говорить про несколько десятков.
— Артефакты завязаны на кровь рода Занзара, поэтому остальным они — как мертвому припарка, — продолжила делиться подробностями о браслетах Агафья, любовно поглаживая их по очереди. — Там ещё столько всего было интересного, но это просто венец творения!
Я разглядывал эти произведения искусства в артефакторике, и у меня родилась в голове шальная мысль. При прочих равных три браслета — это прекрасно, это мощно и это меньше, чем нужно. Я сгрёб их в общую кучу и пододвинул обратно к вампирше.
— Если кто-то и сможет превзойти их, то только ты!
Агафья ошалело затрясла головой, отказываясь и всем своим видом говоря: «Я не я и задача не моя».
— Я не смогу! — при этом глаза у вампирши были испуганными и круглыми, как чайные блюдца.
— А я в тебя верю!
— Это идеальная конструкция! — продолжала упорствовать Агафья. — Здесь влезать, только всё испортить.
— Нет, она неустойчива, — наобум выдал я совершенно спонтанный аргумент. — Четырёхлистник будет лучше.
Вампирша склонила голову на плечо, словно разглядывала артефакты под другим углом зрения. Она хмурилась и водила удлинившимся ногтем по деревянной столешнице, выцарапывая линии силовых конструктов.
— Хм… а если…
Что «если» я так и не услышал, ведь Агафья сграбастала браслеты и умчалась прочь из кабинета с такой скоростью, что тяжёлые шторы на окнах потянулись за ней следом.
Я же задумался, что перед поездкой в Европу мне, видимо, придётся одолжить у сестры подарок на помолвку от Великого Князя. Кровь Винограда текла и в моих венах. А потому артефакт должен был сработать.