Альфонсо Борромео, который сегодня представлял род магов смерти на мероприятии, задумчиво покосился на Николя. Исследователю этот взгляд очень не понравился, но здраво рассудив, что бояться ему нечего, он продолжил выполнять свою работу.
Когда поток претендентов закончился, а толпа перетекла от палаццо к театральной сцене, Николя поспешил собрать аппаратуру и вернуться в исследовательский лагерь.
Тем неожиданней было встретить там Альфонсо. Маг смерти и один из кредиторов Николя держал в руках лист бумаги и с интересом его разглядывал. У Бенуа ёкнуло сердце, он уже догадался, что мог так пристально разглядывать визитёр. Накануне исследователю не спалось, и он по памяти набросал портрет Виктории Вулф, оставив тот на столе.
— Чем могу быть полезен, дон Альфонсо? — вежливо поинтересовался Николя, безразлично мазнув взглядом по листку в руках гостя. — Если вы за результатами соискателей, то они будут чуть позже. Сведу всё в одну таблицу и проранжирую. Не хотелось бы отдавать сырые данные.
— Нет, Николя, — покачал головой Альфонсо, — я с личной просьбой от брата. Дон Висконти попросил проверить вас на наличие дара крови.
У Бенуа невольно поднялись на лоб едва-едва начавшие отрастать брови.
— Неожиданно, но давайте. Мне скрывать нечего.
— Вы нас неправильно поняли, — улыбнулся Альфонсо, вынимая из кармана камзола толстый потёртый браслет с углублением, будто оттуда варварски был выдран некий камень. — Не только зрители заметили благосклонность палаццо дель Те к вам. Если бы у вас получилось подтвердить права на земли Занзара, то вопрос вашего брака с моей кузиной мог бы решиться значительно скорее.
При этом маг смерти сноровисто закатывал рукав рубашки исследователю и надевал браслет тому на запястье.
— Мне жаль вас разочаровывать, дон Альфонсо, но столь молниеносный взлёт в сильные мира сего мне не грозит. Даже если на секунду представить, что в моей сиротской родословной где-то мелькнули Занзара, то отсутствие магии крови полностью ставит на мне крест как на претенденте. Меня защита замка тоже не впускает внутрь. Не убивает, но и не впускает.
Альфонсо пристально всматривался в углубление на браслете. С минуту ничего не происходило, а после тонкая струйка огня принялась ползти по улитке со дна углубления к краю браслета. Секунды хватило, чтобы на браслете появился бутон пламени, пляшущий от любого сквозняка.
— Я же вам говорил, — не то разочарованно, не то с облегчением указал взглядом Николя на браслет-определитель магии. — Огонь. Ничего не изменилось.
— Жаль, — коротко отреагировал Альфонсо, снимая артефакт с запястья. — Это могло бы вас спасти.
— Спасти от чего? — нахмурился Николя, другой рукой убирая зарисовку, сделанную накануне и так заинтересовавшую гостя.
— От безвестного прозябания на вторых ролях в родном клане, — холодная улыбка Альфонсо Борромео, сменилась безразличием. — Понаблюдайте ещё защиту сегодня ночью. Говорят, в годовщину гибели последних Занзара она ведёт себя чрезмерно активно.
— Как скажете, вы заказчики, не я. Отчёт тогда предоставлю завтра утром.
Альфонсо ничего на это не ответил, развернувшись на пятках, он покинул шатёр исследователя.
С уходом Ольги Жерома будто подменили. Он снова стал хмурым, предпочитая говорить лишь на деловые темы и избегая вопросов о семейных проблемах. Я не стал давить и перешёл к цели визита. В конце концов, я не нанимался спасть всех и вся. Не попросит о помощи, лезть не буду. Опять же, при этом мешать Ольге или запрещать помогать Лимузенам тоже не входило в мои планы. Я видел, как она прониклась проблемой супруги хозяина дубравы. У каждого из нас были свои больные темы.
— Таким образом, я правильно понимаю, что к апрелю вы хотите заполучить три десятка наших бочек?
— Всё верно, — подтвердил я свои намерения.
— Но это же… — Жером хмурился и качал головой, что-то шепча себе под нос.
— Почти сто тысяч золотом. Я в курсе.
— Нет, — отмахнулся хозяин Лимузенской дубравы, — я хотел сказать, что это же меньше, чем через месяц.
— С этим имеются сложности?
— С учётом технологии изготовления поставка возможна лишь в будущем году, и то если мы сейчас под вас начнём заготавливать древесину. У неё только обсушки два этапа. Один длительностью семь-восемь месяцев, а затем ещё в дощечках три-четыре месяца. И это я не беру во внимание сборку, обжиг и прочие тонкости.
— А ускорить процесс возможно?
— Нет, — криво улыбнулся Жером. — За свою продукцию я отвечаю головой и не собираюсь жертвовать качеством и репутацией рода ради денег. Пока ещё могу, я буду следовать родовым заветам.