Спустя полчаса в палату вошёл мужчина в военной форме. Про таких говорят «отец родной солдатам», хотя возраст и кабинетная работа уже начали сказываться на внешности. Покопавшись в памяти Михаила, я слегка, а может, и не слегка удивился. Это же не на каждый прорыв у них тут целые министры обороны приезжают.
— Здравия желаю, ваше сиятельство! — обратился я первым, как младший по рангу и званию в соответствии с этикетом.
— И тебе не хворать, сынок! Как себя чувствуешь? — вопросил граф Орлов, усаживаясь на казённый больничный стул, жалобно скрипнувший под его весом.
— Как после смерти, жить хочется мочи нет! — пошутил я, ни капли не соврав. Так оно и было на самом деле. После лечения Подорожницы у меня действительно обострились все инстинкты. Одновременно хотелось есть, пить, да и от женской ласки бы не отказался.
Орлов покосился на свой перстень, и потом уже более расслабленно мне улыбнулся. Значит, есть артефакт, определяющий ложь, будем иметь в виду. Интересно, что ещё у него есть?
Граф будто прочитал мои мысли и вынул из кармана маленькую красную пирамидку, установив на прикроватной тумбочке.
— Теперь нас ещё и не подслушают, — прокомментировал он свои действия. — Я буду задавать вопросы, а ты постарайся отвечать кратко или односложно. От этого зависит твоя судьба.
Я кивнул, принимая правила игры, а по факту самого ласкового допроса. Сомневаюсь, что он сможет меня чем-то удивить после трёх лет в пыточных святош, но чем боги не шутят. Постарался установить устойчивую связь с памятью Миши, чую вопросы больше по его части будут, чем по моей.
— Имя?
— Барон Михаил Юрьевич Комарин, — демонстрирую родовую печатку на пальце.
— Возраст?
— Восемнадцать полных лет.
— Что делал на секретном ведомственном объекте?
— Это моя земля по праву крови и по указу Его Императорского Величества Алексея Кречета, ныне покойного.
— Ты не ответил на вопрос! — нажал на меня министр, не отрывая взгляда от собственного кольца, которое светилось ровным серым светом.
— Направлен для прохождения спецобучения перед поступлением в Академию.
— Ещё причина! — докапывался до меня министр.
— Спасался от покушения.
Орлов даже взгляд от кольца оторвал, в изумлении взирая на юнца с такой жизненной предысторией, а кольцо между тем засияло девственно белым.
— Кто отец?
— Баронет Юрий Михайлович Комарин, отставной кадровый военный, спецподразделение «Комар», погиб десять лет назад. Несчастный случай.
— Мать?
— Мария Васильевна Комарина, в девичестве Виноградова. Погибла восемь лет назад. Несчастный случай.
— Братья, сестры?
— Мне о таких не известно.
— Дядьки, тётки?
— Дядья, Сергей Михайлович и Дмитрий Михайлович Комарины, отставные кадровые военные, спецподразделение «Комар». Погибли шесть лет назад и четыре года назад соответственно. Несчастный случай.
Министр, уже не скрываясь, хмурился, глаза его метали молнии.
— Кто воспитывал?
— Дед. Барон Михаил Юрьевич Комарин кадровый военный в отставке, командир спецподразделения «Комар». Погиб два года назад. Несчастный случай.
— Кто ещё?
Ну да, не сходится, как смог прожить два года полный сирота без попечительства и с регулярными несчастными случаями в семье.
— Вторая жена деда, баронесса Агафья Петровна Комарина. Кадровый военный в отставке, спецподразделение «Комар». Предположительно погибла от взрыва в день моего совершеннолетия, спасая меня от покушения.
У Орлова начал подёргиваться глаз. Странно, обычно нервный тик начинается у допрашиваемого, а не у ведущего допрос.
— Как закрыл прорыв?
— А хрен его знает! Интуитивно как-то вышло.
Министр хотел было что-то сказать, но кольцо аж полыхнуло белым светом, признавая мою полную искренность.
— Куда делась тварь?
— Ушла к себе домой.
— Вот просто взяла и ушла?
— Да! — кольцо полыхнуло белым, министр скривился. Уж более удобного ответа для проверки искренности сложно было придумать
— Почему тебя не тронула?
— Она меня со всех сторон потрогала, видимо, я для неё несъедобный, — пожал плечами с абсолютно серьёзной миной на лице, но глаза искрились от смеха.
Орлов, до того сидевший чуть наклонившись в мою сторону, выпрямился и откинулся на спинку стула. Кажется, ему допрос дался даже тяжелее, чем мне.