Но я совершенно точно помнил, что лозы так и не пробили щит.
— Не пробили, но мы смогли впитаться через кровь, выполняя задачу.
Хм. А ведь после выставки Подорожников говорил, что Акиро впал в кому. Тогда мы решили, что всему виной яд, а оказалось… От обычного яда княжич стал бы наркоманом, а с учётом скорости выведения и вмешательства Бориса Сергеевича, даже не факт, что стал бы. Но уж точно не умер бы. Вон, Тэймэй почти десять лет прожила на этой дряни в малых дозах, Акиро же высосали за гораздо меньший срок.
«Поздравляю себя, я — бог!»
Это, конечно же, был стёб чистой воды. Для вознесения на божественную ступень развития необходимо было обрести способность к креационизму, то есть умению создавать некую форму жизни. В моём же случае я использовал божественные силы Винограда, когда запахло жаренным, и на адреналине умудрился из собственной крови и мудрёного яда создать это.
О-хре-неть!
Нет, как каждый уважающий себя маг крови из Башни я умел придавать крови нужную форму, абсолютно послушную мне и моей воле. Кровь для нас была и есть всем. Но после выполнения задачи форма распадалась. Она, в принципе, не смогла бы существовать без контроля мага.
Стало как-то неуютно. Пусть в полной силе я и мог посоперничать с местными богами, но создателем в полной мере не был и быть не мог. Хотя… хрен их знают, какие именно здесь минимальные требования на звание бога. Проверять как-то не хотелось.
Самым логичным было бы уничтожить это и сделать вид, что ничего не было. Ошибся. С кем не бывает. С другой стороны, маячил постулат: «Мы в ответе за тех, кого приручили». В данном случае создали.
Оно разумно. Оно послушно. Оно — форма жизни. Я выругался, не зная, как поступить. Нужно больше информации.
— Ты чем питаешься? Как распространяешься?
— Питаемся энергией. Распространяемся через кровь.
— То есть для жизни тебе не нужно убивать? — попытался я подвести это под классификатор существ.
— Нет.
— Что будет, если питания не хватит? Если бы умер Акиро, что с тобой стало бы?
— Впал бы в спячку или перебрался бы в другого носителя через кровный контакт, чтобы вернуться к Создателю.
Идеальный убийца. И-де-аль-ный. Вот только со спячкой могли быть проблемы. Здесь после смерти тела сжигали и развеивали. Хрен отоспишься.
— Другого носителя ты бы убил без приказа?
От ответа на этот вопрос очень много зависело.
— Нет.
Я выдохнул и продолжил опрос-знакомство.
— Ты какого пола? Женщина или мужчина?
— Мы — одновременно единый организм и великое множество.
Я несколько минут подумал в тишине, взвешивая все за и против.
«Ну, а вдруг повезло? — уговаривал я сам себя. — Вдруг первая попытка оказалась удачной? Не первая, а единственная», — тут же поправил сам себя. Вот прям седалищем чувствую, что мне это ещё аукнется.
— Значит так, — наконец, принял я решение, — для простоты общения будешь зваться Гемос.
— Как угодно Создателю, — отозвалось оно.
— Сейчас я создам макр из собственной крови, и ты отправишься туда в спячку. Чтобы тебе не было голодно, я чуть позже сделаю подпитку от настоящего макра. Но! — я поднял палец в предупреждающем жесте: — Не наглей! Когда понадобится твоя помощь, я разбужу тебя кровью.
— Как пожелает Создатель, — Гемос замер, ожидая создания своего нового вместилища.
Борис Сергеевич видел, как на глазах уменьшался чёрный кокон яда, до того со всех сторон обступивший Михаила. В битве мага крови явно произошёл переломный момент. Вещество испарилось, будто и не было ничего, а сам Комарин, пошатываясь, встал и направился к княжичу Инари. Тот так и лежал по горло в остывшей крови. Быстро расчертив на запястьях, затылке и солнечном сплетении больного неизвестные руны скальпелем, Михаил создал у себя над ладонью некий конструкт из собственной крови и элемент за элементом нанёс его японцу.
— Это чтобы против своей родной крови глупостей не делал, — ответил Комарин, заметив невысказанный вопрос лекаря. — Тэймэй его простила, своей крови не пожалела, но я всепрощением не страдаю. Предпочитаю перестраховаться.
С минуту Борис Сергеевич и Михаил смотрели друг на друга пустыми от усталости взглядами, пока Комарин не поинтересовался:
— Может, выпьем?
Спустя десять минут посвежевшие после принятого душа мы сидели в кабинете Бориса Сергеевича и пили нечто, по цвету схожее с болотной жижей. Что это было, будущий тесть так и не признался: