— Готово, — отчитался я, держа наготове стилет, чтобы пустить себе кровь.
— А неплохо, — прокомментировал алтарь, — давай свободную руку.
Спустя секунду мою правую руку по локоть обвила молодая гибкая лоза, цепкими усиками оплетая её, словно формируя перчатку. А в следующее мгновение моё сознание сорвалось в изумрудный тоннель, по краям которого вспыхивали и угасали ягоды винограда от белого до ярко-красно цветов, но их мы пролетали, не задерживаясь. Чем дальше нас уносило, тем реже попадались вспышки, а вскоре по тоннелю начала змеиться изморозь, превращая стенки в хрупкий лабиринт зеленоватых отражений. Создавалось впечатление, что мы рассматривали мир сквозь бутылочное стекло. Тоннель всё медленнее пробивался вперёд и, наконец, замер, словно что-то мешало ему пройти дальше.
Я буквально чувствовал, как алтарь втянул в себя всю силу и одним рывком пробил стену прозрачного льда перед нами. Вокруг образовалась воронка, в которой воевал холод смерти с зеленью жизни. Льдинки острыми краями крошили листья виноградных лоз, обагряя всё вокруг красным соком, похожим на настоящую кровь. Воронка расширялась, пока я не увидел, как посреди ледяных чертогов бьётся воин. В руках его мелькала пара не то коротких сабель, не то удлинённых ножей. Он танцевал с какой-то тварью похожей на помесь медузы и обезьяны, методично отрезая от неё серебристые и острые, как бритва, щупальца.
Всё вокруг было обагрено кровью. За спиной воина пыталась встать на лапы явно незнакомая мне зверушка, но тут же падала, тихо подвывая от боли.
— Долго ещё любоваться будешь⁈ — рявкнул мне алтарь, мигом вырывая из созерцательного состояния.
Я полоснул руку стилетом, запитывая систему поиска, и потянулся маяком к воину. Аркан легко обвился вокруг тела неизвестного, формируя подобие красной плёнки с серебристыми прожилками. Вот только возмущение алтаря, кажется, расслышал не только я. Воин резко обернулся и рыкнул женским голосом:
— И то верно! Помог бы, что ли! Чай, не в цирке!
Одновременно с этим меня затопило чужими ощущениями боли и безнадёги. От чувства отчаянья и желания продать свою жизнь подороже на глаза упала кровавая пелена. Ах ты ж…
— Уйди в сторону и зверушку свою забери, — я сдерживался из последних сил, отгораживая собственные эмоции и личность от чужих, — оно не тронет. Ты на пути стоишь!
Девушка недоверчиво косилась на меня, но всё же рискнула и перекатом через голову схватила лохматое нечто, уйдя с пути медузо-обезьяны. Бедный эрг опешил от столь резкого изменения сил. Его потряхивало от адреналина боевой схватки, но он оценил не столько уход противника, сколько мой приказ.
— Иди! Уходи! — крикнул я ему, — ну же! Путь свободен!
Он секунду смотрел мне в глаза и рванул прочь. Когда он скрылся из поля зрения, я услышал отголосок шёпота в сознание:
— Нужна будет помощь, зови Кайро!
Рассмотреть ещё что-либо я не успел, воронка схлопнулась, озаряя всё вокруг иссиня-чёрным цветом. Тоннель рассыпался со звоном битого стекла, а меня на бешенной скорости несло обратно.
Возвращение в сознание было болезненным. Руку, обвитую виноградными усиками, изрезало в кровь. Кожа свисала лоскутами, обнажая мышцы, а местами и белизну костей.
— Навесил? — устало уточнил алтарь.
Вокруг царил сумрак, бликов практически не было. Я присмотрелся к грозди, заметив, что она окаменела до половины. Ох ты ж, Великая Кровь, это же сколько родовому алтарю сил потребовалось, чтобы отыскать эту барышню? И какой же у неё потенциал, если до этого вспышки были ярко-красного максимум, а у неё иссиня-чёрная?
— Навесил!
— Молодец! — едва слышно отозвался алтарь, словно впадал в спячку. — Поклянись, что приведешь её! Поклянись, что отдашь! Поклянись!
— Клянусь Комаром и Матерью Кровью, что приведу и передам тебе! — дал я клятву едва живому сердцу рода, которое истратило столько сил ради жизни будущих поколений. Это было достойно уважения.
Стоило последним словам затихнуть в сводах алтарного зала, как меня выкинуло оттуда. Я ошалело озирался по сторонам. Вокруг было слишком светло, рядом бликовала абсолютно гладкая стена второго уровня укреплений, а чуть вдалеке о чём-то распиналась Татьяна. Меня снова придавило тяжестью сопротивления чужой магии. Будто и не было общения с призраком, путешествия по подземельям и ритуала с алтарём рода. То, что это не мираж и не галлюцинация, подтверждала только израненная правая рука, которая нещадно болела. От потери крови и магического давления я был на грани потери сознания.
— Татьяна, помогите дойти обратно! — прохрипел я пересохшим горлом, но меня, кажется, не услышали. — Татьяна!
На меня, наконец, обратили внимание. Стоило тётке увидеть состояние моей руки, она мигом заткнулась и рванула ко мне.
— Погоди, погоди! Сейчас подлечу! — она успела вовремя, ноги подкосились, и я сполз по стенке на мостовую.
Татьяна наложила ладони поверх руки от локтя и ниже и пустила силу в простеньком заклинании исцеления. Всё же как маг жизни второго уровня она умела кое-что из доступного арсенала. Результат был похуже, чем у Светланы, но и так грех было жаловаться. Мышцы кое-как приходили в порядок, но вот на восстановление кожного покрова её уже не хватило. Пот градом стекал по вискам, прерывистое дыхание и стиснутые зубы выдавали крайнее перенапряжении Татьяны.
— Хватит! Выгоришь! — становил я пиратку, отцепляя её ладони от своей руки. — Возвращаемся, там Светлана подлечит.
— А как же алтарь? — растерянно пробормотала женщина, утирая пот и пытаясь встать на ноги. Стена оказался очень кстати ей в этом стремлении.
— Пообщались уже, — поднялся я на ноги, пошатываясь и опираясь на протянутую руку, — и претендента отыскали, вернее, претендентку.
Мы ковыляли по брусчатке практически в обнимку, то и дело спотыкаясь, как пьяные.
— Женщина? Виноград выбрал женщину? — всё ещё не могла поверить в услышанное Татьяна.
— Думаю, пол здесь не играл роли, — честно признался я, — личная сила была в приоритете. А сила там точно есть.
Я вспомнил пляску с саблями посреди ледяного безмолвия. Красиво и смертельно опасно. Что-то мне подсказывало, что путь мой теперь лежит на далёкий север. Оставался вопрос, каким образом виноградная лоза, не приемлющая холода, оказалась затерянной в снежной пустыне.
— Да и это не первый случай, когда основной род Винограда будет блюсти матриарх, — вспомнил я комментарий призрака, — история знает такой пример лет двести назад.
— Странно, нам такого не рассказывали, — задумчиво пробормотала Татьяна. — Нужно будет покопаться в общественных архивах Геральдической службы.
— Не удивительно, — прокомментировал я своё видение ситуации, — на сколько понимаю нынешнюю тенденцию, идёт вполне сознательное отторжение женщин от власти в семьях. Вот только не факт, что в перспективе это не приведёт к распаду и вымиранию рода. Всё же боги уважают личную силу не зависимо от пола.
Дальнейшие размышления я оставил при себе. Виноград и Инари тому подтверждение. У Подорожниковых та же Света имела сильнейший дар, но отец попросту запретил ей обучаться и развиваться. Судя же по возрасту инициации, на место будущего главы теперь будет претендовать Андрей. Надо бы пообщаться с будущим тестем на эту тему. Интересно услышать его резоны. Должно же быть что-то, раз он разослал запрет на обучение дочери во все учебные заведения.
С этими мыслями мы доковыляли до выхода с территории замка, практически вывалившись на руки Свете, Тильде и Тэймэй. Кроме весьма хмурой Белухиной, здесь присутствовали и имперские безопасники. Оценив наш внешний вид как вполне сносный, они преградили нам дорогу.
— Мы услышали хлопок, замок и окрестности содрогнулись, — пристально смотрел на мою израненную руку командир, — как вы можете это прокомментировать?