Я обошел вокруг и рассмотрел ещё три пустующие ячейки, варварски выдранные в прошлом. Кто-то или что-то оставило после себя глубокие борозды в камне, выдирая с корнем части алтаря.
— Оноу блаугоудаурит и проусит ещёу! — тихо отозвалась эрга. — Оубещаует поумоучь!
— Он с тобой говорит?
— Кауртинкауми… — неуверенно ответила Имяул, — я неу всегадау поунимаю. Оун стаурый, был сиульный…
— Покажи, — попросил я кошечку, чтобы она открыла сознание для просмотра.
Эрга закрыла глазки и мелко задрожала, выпустив когти мне в руку. Картинки мелькали со скоростью ещё большей, чем при общении со мной. Чуть дольше удалось задержаться на воспоминании, как некая крылатая и чешуйчатая тварь обсидианово-чёрного цвета выдрала когтями камень, похожий на настоящее яйцо с чешуйками, и унесла в полыхающий прорыв. Какой-либо информации о двух других камнях получить не вышло.
Следующий фрагмент вообще показывал чью-то ладонь с многомерной печатью, разъедающей и отравляющей энергетическую структуру носителя. Ладонь чем-то напоминала человеческую, возможно, пятью пальцами, а вот всем остальным выглядела как когтистая лапа не то рептилии, не то птицы.
Поток картинок прервался резко, будто иссяк источник энергии. Я открыл глаза, но алтарь продолжал мерно вибрировать, сияя мягким алым светом. Да уж, информация всё запутанней и запутанней. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять хотелки алтаря. Он жаждет восстановить давно утраченные части. Вот только, где искать их, если чёрное «яйцо» вообще, судя по всему, унесли в другой мир или на изнанку, как их здесь называют.
И при чём здесь печать?
Имяул устало прижалась ко мне, втянув коготки. На коже выступили крохотные капельки крови, образуя почти идеальный круг по контуру моего личного проклятия. Кажется, я настолько привык к своим куцым ограниченным силам, что позабыл, каково это пользоваться всеми своими знаниями по первому желанию без помощи вспомогательных ритуалов, рун и прочих концентрирующих техник. Алтарь напомнил мне, что любую печать можно снять. Что ж, если я правильно понял, то сердце древнего рода обещало мне вернуть полную силу в обмен на его восстановление. Неплохая сделка.
— А еусли оун плоухоуй? — сонно промурлыкала Имяул.
— Кто? — не понял я вопроса эрги.
— Аултаурь… еусли оун плоухоуй, а тыу еугоу оужиувишь?
Я замер, ошарашенный таким простым вопросом. Эрга со своей детской непосредственностью задала весьма правильный вопрос. Я, словно ослик, приманенный морковкой, уже был готов восстанавливать алтарь неизвестного рода в обмен на возврат собственной силы и осуществление мести под эгидой очистки собственного мира от паразитов. А если я своими руками оживлю нечто настолько древнее и страшное, что его специально разорвали на части и разнесли по разным мирам? Что, если в давнем воспоминании со зверски убитой женщиной посреди кровавого побоища победило добро?
Глава 4
Мне ли судить о добре и зле? Алтарь — средоточие силы, сам по себе он не имеет полярности. Ту или иную сторону принимает всегда владелец источника могущества. Алтарь находится на моей земле, отреагировал на мою кровь, хоть я и не уверен, что дело только в крови. Всё же сердце рода Виноградовых проверяло мою душу, здесь же я за счёт собственных знаний по наитию использовал руны для прохода в алтарный зал. Хоть принципы допуска были разными, но и тот, и другой алтарь искал для себя подходящего проводника силы.
Кроме того, информации было настолько мало, что оставалось только догадываться о предыстории этого места. Собственно, я сегодня собирался заодно изучить этот вопрос. Дед должен был оставить некие подсказки в родовой сокровищнице. Туда-то мне и предстояло отправиться.
По поводу алтаря я пока решил не заморачиваться. Удачей оказалось, что мне в руки попал хотя бы один из утерянных обломков, но с таким же успехом за остальными можно охотиться всю жизнь и не найти. А у меня впереди экспедиция. Хотелось хотя бы частично выполнить взятые на себя обязательства. Если перед богиней Инари у меня не было долгов, Тэймэй жива здорова и хоть завтра могла отправляться домой, то для выполнения договорённостей с Виноградом ещё предстояло попотеть, вернее, помёрзнуть.