Яну настолько вскружила голову его затея, что он решил попробовать изловить меня на побеге и предъявить королю в качестве трофея. Для этого по второму кругу задействовали Хельгу. Ей наплели, что я — зло во плоти, убийца, насильник и вообще… Асту склоню к нехорошему и получу все права на Рюген, пустив её в расход. Логики здесь не было абсолютно никакой, но много ли нужно впечатлительной девушке, постоянно воюющей с собственным даром, да ещё и при внушении менталиста. То-то же.
Хельга была живцом, на которого я клюнул. Вот только Ян не рассчитывал, что я смогу сопротивляться эмпатии Хельги.
Ну и Эрик мешал Владыке Борнхольма изрядно, за что его тут же и пустили в расход с этого же парапета.
Я вынырнул из воспоминаний Яна, и очень захотел расколоть ему череп о каменный зубец. Вот же скотина. Чуть ли ни единственного адекватного родича Асты угробил. Тварь. Я прикинул время убийства и на удачу отправил несколько комарих проверить тело у подножия башни со стороны моря.
Ждать пришлось недолго. Спустя минуту моиразведчицы вернулись и принесли мне образцы. Эрик Исбьерн каким-то чудом был ещё жив. Вторая ипостась изо всех сил удерживала его на этом свете.
— Ваше Императорское Величество, Ваше Величество! — снова поздоровался я, возвращаясь в гостиную, где кипели жаркие споры и моего отсутствия практически не заметили.
Монархи прервались, оценив мой слегка болезненный вид. Я бы на них посмотрел, если бы им пришлось за полчаса столько макров из крови с воспоминаниями наделать.
Подождав, пока всецело завладею их вниманием, выложил перед ними по одному алому макру. Оба монарха уже видели мои изобретения, но не спешили активировать их.
— Здесь некие доказательства вашей невиновности, граф? — с опаской уточнил Кристиан.
— Хм, здесь несколько больше, Ваше Величество, — я накрыл макр несколькими документами. Часть из них была приготовлена ещё в Москве, а часть мы состряпали прямо на коленке уже здесь, в Копенгагене.
Кристиан взял документы двумя пальцами, будто они были пропитаны ядом, и принялся бегло просматривать их. Чем дальше он читал, тем выше взлетали его брови. Завершив чтение последнего документа, датский король коротко бросил:
— Яд помутил ваш рассудок?
— Позволите? — и бровью не повёл Кречет на возмущение коллеги и протянул руку за документами.
— Это же бред! — фыркнул Кристиан, но документы не передал. Я указал глазами на макр.
Пётр Алексеевич среагировал быстрее и ушёл в слепок памяти Яна Бизоненса, Блавален колебался доли секунды.
— Там должны быть веские доказательства, чтобы вы решились дать мне на подпись это…
Я загадочно улыбался, ожидая, когда же король, наконец, решится активировать просмотр. И он решился.
С Кристиана сошло семь потов, пока он вникал в события последних месяцев. А вот Кречет не погнушался забрать документы из рук Блавалена, пока тот был занят просмотром, и бегло просмотреть. Пару раз хмыкнув, он вынес вердикт:
— Лихо! Одобряю! Но, поверьте, это вы его ещё пожалели. Тут один такой макр в королевстве всколыхнет смену династии, которая и так едва удержалась на троне.
— У меня нет ни желания, ни целей затевать революцию. В них прежде всего страдают обычные люди. Я просто хочу, чтобы меня и мою семью оставили в покое.
Император оценил мой пассаж по достоинству. Но тут в себя пришёл и второй монарх. По глазам читалось, что Кристан с большим удовольствием сейчас меня попросту убил бы, а дальше будь что будет, но присутствие Петра Алексеевича с его даром здорово связывало руки Блавалену.
— Наследница Исбьернов жива?
— Да!
— Я хотел бы удостовериться в этом, прежде чем подписывать некоторые документы.
— Аста! — позвал я воспитанницу. Та неспешно вошла всё в той же невзрачной одежде и уставилась на короля очень недобрым взглядом. — Познакомься, дорогая! Его Императорское Величество Пётр Алексеевич Кречет, — девочка сделала книксен, а император склонил голову в знак уважения, — и Его Величество Кристиан Блавален, король Дании.
Аста стояла как вкопанная с прямой спиной и немигающим алым взглядом сверлила короля. На руке её проявился адамантовый перстень. Спустя пол минуты она склонила голову, обозначив поклон, как до этого сделал Кречет. Как равная равному.