— Вы весь день ничего не ели, не хотите перекусить что-нибудь? — предложил Егор.
Я бы сейчас от злости перекусила даже металлический прут! Но он, разумеется, не об этом.
— Почему бы и нет, — пробормотала я, потирая ладони.
Зачем я вообще ему на нее указала? Теперь же окончательно уверилась, что никогда не буду в его глазах привлекательной женщиной, а не неуклюжей капризной барышней, что бы это слово ни значило. Есть в нем что-то такое пренебрежительно-презрительное… Вредный варвар. Ох и вредный же варвар!
Думая о своем, я ненадолго абстрагировалась от происходящего, почти погрузившись в медитативное состояние. И мужчина нагло вырвал меня из него, вручив бумажный маленький тубус.
— Я так понял, вам не нравится жирное, — произнес он, пока я пыталась осознать, где я и кто я, — там куриное мясо и овощи, завернутые в тонкий хлеб.
Посередине зеленого тубуса была перфорированная полоска. С ее помощью сняв верхнюю половинку, я вдруг ощутила весьма аппетитный запах. Настоящее мясо, да еще и в таких количествах, где же они его берут…
И снова медленное продвижение вперед. Егор ел то же самое, так что не болтал. Я тщательно жевала чуть вязковатый хлеб с начинкой и тоже не спешила что-то говорить. Какой же все-таки стресс за последние дни испытала моя пищеварительная система, учитывая, сколько всего нового я попробовала, даже удивительно, что я не испытываю дискомфорта или проблем. Но это странное блюдо для еды на ходу мне понравилось.
Сунув пустые и невостребованные уже тубусы в небольшой отсек в своей двери, Егор откинулся, устроился поудобнее и спокойно ждал, когда все же уже начнется движение.
— Может, музыку включить? — вдруг предложил он.
Я пожала плечами. Все равно нечем заниматься, а так хоть какое-то дело.
Мы сидели, слушали почти бессвязные слова, сопровождаемые разнообразным шумом. И, в принципе, я даже начала различать в этом шуме определенные ритмы, некоторые песни мне даже понравились.
— Дзио, вы все спрашиваете, кто мне нравится, — сделав потише, мужчина повернул ко мне голову, — а кто нравится вам из нашего мира?
Я как можно безразличнее пожала плечами, пренебрежительно фыркнув:
— Никто. Вы слишком отличаетесь от людей, которых я привыкла считать привлекательными.
— Вот как… — вернув громкость на прежний уровень, он стал тихонько себе под нос повторять слова песни.
Отвернувшись, я прикусила губу и аккуратно, чтобы он не заметил, вздохнула. Мне не нравится никто из тех, кто может стать моим партнером, это правда. Какой кошмар, я солгала. Кажется, этот мир перекраивает меня под себя.
========== Часть 7 ==========
Утром меня разбудил тихий стук. Сев, я потерла глаза и оглянулась на кровать Егора. Но Егора не было. Может, ушел за продуктами для утреннего приема пищи? Странно. Обычно он не оставляет меня одну надолго.
Человек, который вошел после стука, не был мне знаком. Размерами тела он почти не уступал Егору, но волосы у него были длиннее, а еще лицо было такое округлое, с пухлыми губами. Никак не Егор.
— Здравствуйте, Дзио…
— Мандзиоэйди, — перебила я.
На то, чтобы так фривольно обращаться, нужно разрешение. Неужели в этом мире такого не знают?
— Простите, — чуть наклонив голову, незнакомец соизволил представиться: — меня зовут Андрей. Сегодня вашего телохранителя буду заменять я.
— А где Егор? — я очень надеюсь, что Кон не навсегда его куда-то дел.
— Он выполняет задание своей организации и вернется к вечеру, — этот Андрей совсем иначе держится. Напряжение видно сразу. Егор вот вечно расслаблен, будто вся обстановка ему знакома и неприятных неожиданностей не будет, — а я отвезу вас к врачу для осмотра.
Встав, я пошла приводить себя в порядок. Если бы Егор потребовал оставить дверь открытой, этот Андрей не обратил внимания на то, что я ее закрыла. Да и я бы не согласилась не закрываться в присутствии совершенно постороннего. Не то чтобы Егор был мне очень близок, но… Ну, с ним это уже пройденный этап. Да и спорить с ним у меня не очень получается. С тоской вспомнив ту рыжую красавицу, я обнаженной посмотрела на себя в большое зеркало. Грудь маленькая. Узкие бедра. Ребра выпирают под кожей. Мой вес в пределах медицинской нормы, разумеется, составленной для меня с учетом количества двигательной и мозговой активности, но… Даже если я вдруг начну потреблять больше калорий, чем мне необходимо, это вряд ли поможет мне приблизиться к тому состоянию, в котором Егор сможет воспринять меня в качестве женщины. Ну и пусть. Я отправлюсь в другой мир, где, скорее всего, меня будут уважать и почитать, и забуду о нем навсегда. Вот так вот. Да.
Андрей мне не нравился. Совсем. Он сказал, что нужно пропустить утренний прием пищи, чтобы анализ крови был достоверным. Я, конечно, могу понять необходимость достоверности, но на наличие вирусов и антител еда уж точно не может повлиять.
Я не привыкла к чувству голода, поэтому была несколько раздражена. В меня опять тыкали иглой, и, хоть я и не чувствую боли на локтевом сгибе, это неприятно. А еще желудок, успевший привыкнуть к регулярному употреблению волокнистой и разнообразной натуральной пищи, начал издавать звуки. Это тихое бурчание заставляло меня смущаться и уж точно не давало поводов для улучшения настроения. Вставленный мне в руку пластиковый прибор, приклеенный белой лентой, оказался полезен — в него вставили прозрачную гибкую трубочку, как вчера, и оставили на некоторое время, около трех мит, наверное. Развлекаться я могла только одним способом — осматривать все вокруг и считать падающие капли.
— Может быть, поедем на общественном транспорте? — предложил Андрей. Я молча на него уставилась, не совсем понимая, почему он меня спрашивает. Это его забота, как и на чем меня транспортировать в нужные пункты, разве нет? — Вы не против? — кажется, он занервничал.
Пожав плечами, я плотнее прижала приклеенный на локтевом сгибе кусочек белой плотной ткани, пахнущей спиртом. Сколько еще этот мир сделает во мне лишних отверстий?
Общественный транспорт оказался большим и плотно забитым стоящими и сидящими людьми транспортным средством. Большая часть этих людей не очень приятно пахла. Вцепившись обеими руками в желтую металлическую трубу, установленную вертикально, я старалась не падать при довольно резких торможениях и ускорениях. Андрей стоял рядом и держался одной рукой за горизонтальную трубу у себя над головой. Единственное, чего мне хотелось — поскорее выйти и подышать относительно свежим воздухом. Егор бы сейчас мне что-то рассказывал или, может быть, спрашивал бы что-нибудь, но, по крайней мере, там, где я стою, ни у кого нет возможности со мной соприкасаться. Хотя меня пару раз довольно сильно толкнули проходящие мимо люди, но при этом один даже извинился. Не понимаю, как можно добровольно перемещаться в таком транспорте. Больше меня никто не уговорит зайти в подобное… Место.
— Сейчас будем выходить, — предупредил временный телохранитель, немного наклонив голову ко мне.
Когда транспортное средство остановилось, раздвижные двери открыли путь наружу и неожиданно много людей стали выходить. Меня толкнули, наступили мне на ногу, а потом образовался плотный встречный поток. Я тщетно старалась не нарушить ничье личное пространство и при этом пройти вперед, к выходу, но двери уже закрылись, и транспорт тронулся с большим ускорением. Найдя себе опору в виде другой желтой трубы, я прижалась к ней и попыталась перевести дыхание.
Андрей вышел. Я осталась. В каком направлении движется транспорт и где находится хотя бы одно известное мне место, я не знаю. И что теперь делать?
В первую очередь, не паниковать. Меня найдут, в этом нет сомнений, неизвестно, правда, когда. Нужно просто подождать. А еще лучше — сделать свое местоположение неподвижным, чтобы упростить задачу. Никогда в жизни не терялась, но, думаю, справлюсь. И ведь никакого средства связи нет! Да и каким образом здесь осуществляется связь, я тоже не знаю. Так, ладно. Для начала, мне нужно лицо, принимающее решение.