— Да. Думаю, Сиду достанется приличный куш, когда победитель скачек пройдет все допинг-тесты.
— Допинг-тесты? А может быть, там без магии не обошлось?
— Я вам что — друид, приручающий животных? — поинтересовался я.
— Не знаю, Руари. Но попрошу проверить. Имя победившего коня?
— Мистер Гордон, выиграл в третьем заезде, — ответил за меня Сид упавшим голосом.
Фалви достал телефон, принялся набирать номер. Потом глянул на нас.
— Вы еще здесь?
— Уже уходим, сержант.
Мы спешно ретировались из его кабинета.
— Что это твой куратор такой добрый? — с подозрением поинтересовался Сид, когда мы вышли из Управления. — Вытащил нас из тюрьмы Белфаста. Тебя-то еще понятно, а меня чего? И сейчас спрашивать дальше не стал.
— Без меня у него тут работы не будет, — пояснил я. — Он же специализируется на оборотнях. Тебя вытащил понятно для чего. Чтобы про меня не болтал. А сейчас у него, похоже, дел полно, не до нас. Позже опять прицепится. Это в его стиле.
— Хм.
— На будущее — без меня не ходи по Хилл-стрит.
— Да я туда больше ни ногой! — испуганно отозвался Сид.
— Вот и хорошо. Кстати, я бы сейчас пообедал, — заметил я. — А Кара знает историю с сидами?
— Знает. Но не верит ни единому слову.
«Кейт Райанз» еще не открылся для посетителей. Мы обедали в пустом пабе. Кара, выслушавшая с недоверием историю о выигрыше на скачках, в итоге отругала Сида за его побитую физиономию, про которую он не смог толком объяснить, и ушла, сердитая на нас обоих.
Сид сидел притихший и задумавшийся, так и не доев рагу. Я свое уже давно съел, посмотрел на приятеля и поплелся на кухню к Каре просить добавки. Она, все еще сердитая, молча положила стью в мою тарелку.
— Не сердись на Киара, это я его потащил в Белфаст.
— Он обещал никогда туда не ездить!
— Извини. Я не знал.
Она со вздохом кивнула. В этот миг я услышал, как тихо звякнул колокольчик над входной дверью. Я вышел в зал. Рядом с Сидом стояла Джил.
— Руари?
Через миг она оказалась рядом, вгляделась в меня.
— Почему ты опять пропадал? — прошептала она.
Я уже поставил тарелку со стью на стол, притянул Джил к себе. Но уже секунд через пять мы услышали покашливание Сида, когда я позволил себе слишком откровенное. Джил, порозовевшая от смущения, пыталась высвободиться, но я не отпускал, прижимая ее за ягодицы к себе.
— Руари, — жалобно выдохнула она.
— Наверху есть спальня для гостей, — ворчливо напомнил Сид, отвернувшись от нас.
— Пойдем ко мне…
— Чуть позже, — Я потащил Джил наверх, осознав, что жутко по ней соскучился.
В неоновом свете стремительные тельца рыб становились яркими волшебными всполохами. Они то исчезали в глубине аквариума, в зарослях водорослей, в темных гротах, сложенных из ракушек и морской гальки, то снова вырывались в водный простор. Джил задумчиво смотрела на аквариум, подперев подбородок ладонями. Длинные рыжие волосы, скрученные в упругие пружинки, укрывали обнаженные плечи и спину. В полутемной комнате ее кожа приобрела неоновый оттенок.
— Ты мне не говорил, откуда он у тебя, — сказала она.
— От гнома достался, а рыбок соседи подарили.
— Соседи? — Джил с недоверием повернулась ко мне. — А они знали, кто ты?
— Знали. И знали, что мне нравятся аквариумные рыбки.
— Никогда бы не подумала, что такое возможно, — Джил чуть улыбнулась. — Мне они тоже нравятся, Руари. Спасибо.
Она потянулась за маленьким радиоприемником, который лежал на полу у кровати и который несколько часов назад ей подарил Сид, когда мы уходили из «Кейт Райанз». Включила радио, нашла ТиппФМ, из динамиков тихо запела Шена О’Коннор.
— Сид обожает радио.
— Да, он мне рассказал. Я ему ответила, что у него очень красивый радиоприемник.
— Он его использовал для интерьера, хотя приемник вполне рабочий.
— Надеюсь, это не какой-нибудь жутко дорогой раритет.
Я пожал плечами. Потом улегся рядом с Джил, провел рукой по спине девушки, сметая с нее волосы-пружинки. Моя ладонь скользнула меж ее бедер, переместилась на низ живота, притягивая к себе. Я целовал ее шею, спину, замечая на коже россыпь мелких синяков. Я чувствовал, что Джил устала, но не мог остановиться.
— Руари! — с легким упреком выдохнула она.
Через некоторое время я развернул ее к себе, целовал припухшие губы, потом торчащие, как две вершины Комерагских гор, груди. С губ ее сорвались стоны. Она сжимала ноги, чтобы чуть притормозить меня. Я знал, что, когда распалялся, невольно делал ей больно. Но Джил терпела, и, даже когда все кончилось, не позволила мне отстраниться, обхватив мои бедра ногами, словно боясь показать, что ей временами было не очень приятно. В подобные моменты я испытывал прилив нежности и мне хотелось заниматься с ней любовью бесконечно. Мы некоторое время лежали, разгоряченные, переводя дыхание.
— Люблю тебя, — прошептала Джил.
И тут я наконец заметил некоторую напряженность. А слова прозвучали так, будто она извинялась.
— Что-то не так? — спросил я.
Джил промолчала, словно не решаясь сказать, потом попыталась высвободиться, но я не выпустил ее.
— Что случилось?
— Мне иногда кажется, что ты занят только своими делами.
— Это не так. Просто сейчас навалилось много всего.
Но Джил обиженно поджала губы.
— Ты пропадаешь на неделю, иногда на две. Все мои друзья уехали в Дублин учиться дальше.
— Это какие друзья? — удивился я.
— Ты опять будешь ревновать?
— Что? Ты про Брайана и Ардана?
— Они собираются уезжать, да.
— Брайан мне ничего не говорил, — я нахмурился, глядя на нее и ожидая продолжения.
— Кроме того, у меня появилось три подруги — уже полгода как, но ты же этим не интересовался.
— И они тоже едут в Дублин?
— Уже уехали.
— Ну и что ты предлагаешь? Я не могу покинуть Клонмел больше чем на один день. К тому же это обычное дело — после выпускного всегда все разъезжаются.
Ей наконец удалось вывернуться и ускользнуть от меня. Из глаз Джил уже вовсю капали слезы. Резкий поворот в ее настроении поставил меня в тупик.
— Джил, чего ты хочешь?
— Нормальной жизни! Ты не представляешь, сколько мест жительства мы поменяли! Почти каждую неделю мы останавливались в новом городе. Я не с кем не общалась — такое жуткое одиночество! И вот, когда у меня кто-то появился, с кем я могу общаться, гулять, говорить по душам, — все опять рушится!
Я, нахмурившись, поднялся, глядя на нее с непониманием и не представляя, с кем она могла говорить по душам и каких пределов достигала эта откровенность.
— Ты все это обрела здесь, в Клонмеле. И сама теперь хочешь уехать отсюда? Ты ничего не забываешь?
— Если ты опять о том, что я твоя должница…
— Говорю о твоем чертовом папаше! — разозлился я. — Я попросил магов поставить хоть какую-то защиту на ваш дом, на твою мать, брата и на тебя саму. Как и моя защита — это действует только в Клонмеле! А ты хочешь уехать из города ради веселого времяпровождения с подружками? О чем ты вообще думаешь, Джил⁈
Она молча всхлипывала. Я подошел к ней, хотел обнять, но она отшатнулась.
— Неужели нельзя потерпеть несколько месяцев? — возмутился я. — Подождать, когда опасность минует?
— Я боюсь, что у меня не будет времени. Отпусти меня.
Она посмотрела на меня заплаканными глазами. Я стоял, опешив от ее слов.
— Что это значит? Ты мне не доверяешь? Ты хочешь расстаться? Что?
— Я хочу уехать. У меня есть несколько месяцев до конца дарованного мне года… Побыть в большом городе, пообщаться с подругами, пожить студенческой жизнью хотя бы немного. К Самайну я вернусь…
Смятение, вызванное ее словами, сменила ярость.
— Несколько месяцев⁈ Ты сейчас упрекала, что я не появлялся несколько дней, а сама готова не видеться несколько месяцев⁈ Какого черта⁈