— Так лучше? — поинтересовался я, облизнув клыки, потащил Сида за собой и заметил что-то у него в руке. — Что это у тебя?
— Новый телефон, — убитым голосом отозвался Сид, но тут же продолжил: — Хочешь посмотреть?
— Давай.
Сида выпускать я не стал, пришлось отдать ему бутылку и взять телефон.
— Не пей, — я чуть сжал пальцы на его шее, когда он поднес горлышко ко рту. — А то до дома не дойдешь.
— Спасибо за заботу, но я уже успел протрезветь.
— Зато я еще трезвый.
Я отобрал у него виски, сделал большой глоток, зло покосившись на Сида, и увидел, как по лицу его течет пот.
— Сид, я же предупреждал тебя…
— Ты бы лучше музыку включил, может, повеселее бы стало, — выдавил из себя Сид.
— Повеселее? — я взглянул на него так, словно он сказал нелепицу, и заржал.
— Вот здесь.
Сид нажал что-то на телефоне.
— Конечно, Имелда Мэй твоя любимая, кто же еще, — хмыкнул я.
Я щелкнул по телефону, добавляя в него немного магии. Глуховатый, тихий звук колонок разросся, стал объемным, словно мы находились прямо перед сценой. Воздух вибрировал, будто рядом действительно кто-то дергал струны контрабаса, рождая глубокое, бархатистое звучание. И в него вливался удивительный, страстный голос Имелды. Через миг под потрясающую смесь рокабилли и соула я уже танцевал, держа в одной руке бутылку «Бушмилса», а в другой — телефон Сида. Тот мрачно шел рядом.
— Гоооордый и скрооомный! Ооооууу!!! Еэээ! — пела Имелда.
Не подпевать было невозможно.
— Скрооомный и гоооордый! Оууууууу! — вторил я ей.
Так мы добрались до вершины холма. Снова проглянула сквозь тучи Луна, залив все белым светом. На последних аккордах я швырнул опустевшую бутылку куда-то далеко. Описав сверкающую дугу в воздухе, она вдребезги разлетелась об асфальт проходящего у холма шоссе, словно поставив звенящую точку в песне. Я развернулся к Сиду.
— Беги, Сид.
— Куда?.. Зачем?
— Вниз. Просто беги.
Я толкнул его в спину, придавая ускорение. Несколько секунд смотрел ему вслед, потом швырнул высоко в воздух его мобильный и сорвался следом. Внизу пришлось сделать здоровенный и высокий прыжок. Разворачиваясь в воздухе, я поймал мобильный. Тот жалобно пискнул у меня в руке, словно я словил птицу, а под ботинками после приземления отчаянно скрипнуло разбитое стекло. Сид, не успев затормозить, налетел на меня. Я его сгробастал за грудки и чуть приподнял в воздух, гася инерцию.
— Поймал, — я поставил на землю задыхающегося от бега приятеля, сердце которого готово было выскочить из груди, и отдал телефон.
И в этот миг ослепительно вспыхнули фары.
— Конмэл! Иди-ка сюда, — позвал знакомый голос.
— Вы что здесь делаете, Фалви? — спросил я, не двигаясь с места. — И выключите фары…
Полицейский переключил их на ближний свет, подошел к нам. Посмотрел на Сида, потом на меня, оценивая ситуацию. Достал маленький фонарик, посветил мне в лицо.
— Вы меня без глаз хотите оставить, что ли? — возмутился я.
— Не отворачивайся, смотри на свет. Я, кажется, сказал тебе сидеть дома.
Я несколько секунд смотрел на лампу, потом, не выдержав, отвернулся, когда потекли слезы.
— Он давно в таком состоянии, мистер Брок?
На лице Сида возникло растерянное непонимание, и Фалви пояснил:
— У него зрачки расширены, на свет не реагируют.
— Давно, — словно с неохотой отозвался Сид.
— Полчаса?
— Да.
— Руари… — Фалви достал наручники.
— Опять? — с недовольством пробурчал я. — Зачем?
— Давай.
Он защелкнул мне браслет на одной руке. Мы дошли до машины. Я забрался на заднее сиденье. Фалви пристегнул меня к специальной скобе, потом посмотрел на Сида.
— Могу подвезти до дома, мистер Брок. Если вы еще способны терпеть общество Руари.
Сид посмотрел на меня, но у меня уже слипались глаза, я вытянулся на сиденье. Когда он сел рядом с Фалви, я отключился. Перед этим казалось, что Фалви зовет меня, но мне было уже все равно.
Я проснулся поздним утром. Руку больше не сковывал наручник. А под головой обнаружилась подушка, кто-то заботливо укрыл меня пледом. Но даже под густым запахом кофе в салоне я учуял, что обе вещи из дома Сида. Да и стояли мы на Кашел-стрит, в тридцати футах от паба.
— Доброе утро, — произнес Фалви, обернувшись ко мне.
— Угу, — отозвался я.
— Ты почему дома вчера не сидел? На приключения после Дублина потянуло? Вчерашнего тебе мало показалось?
Я поморщился.
— Конмэл, а если бы я вчера не приехал, что бы ты с ним сделал?
— С кем?
— Не изображай идиота. Что бы ты сделал с Угрем?
— Ничего. Почему я что-то должен был с ним сделать?
— Ты вообще помнишь, что вчера произошло?
— Прекрасно, — буркнул я.
— И что же?
Я молчал, хмуро глядя на полицейского.
— Вам что, Сид что-то рассказал?
— Нет, он сделал более умную вещь. Он набрал мой номер, и я услышал часть вашего диалога на ферме Эйфина.
— И что? Вы же знаете, что я себя веду неадекватно в полнолуние, но это не повод считать… — я начинал сердиться.
— Я знаю, Руари, как ты ведешь себя в полнолуние.
— Вчера…
— Вчера ведь на тебя эта подделка, эта имитация не подействовала. Точнее, подействовала, но не так, как на тебя действует луна.
Сграбастав подушку с пледом, я выбрался из машины и зло хлопнул дверью.
— Ты куда? — Фалви выбрался из машины следом.
— Вернуть.
— Твой приятель Угорь — дурак. На его месте я бы написал на тебя заявление. А он не стал.
— Значит, он не дурак, — огрызнулся я и посмотрел на Фалви. — И что бы вы делали с этим заявлением? Повесили бы у себя в кабинете и тыкали меня постоянно туда носом?
Фалви только пожал плечами.
— И ты не лучше. Весь на взводе потащился к нему в паб.
— Я хотел расслабиться после всего, что произошло в Министерстве.
— А в итоге тебя занесло, Руари, — Фалви смотрел на меня с осуждением. — Ты ведь Сида не только как своего приятеля воспринимаешь, верно?
— Что?
Мне казалось, что Фалви сказал нелепицу, но от его слов к щекам прилила кровь.
— Ты это сам до конца не осознаешь. Вел себя с ним вчера, как кот с мышью. Жду тебя в Управлении. Работы много, да и поговорить надо. Об этом поговорить надо!
Последнюю фразу он произнес с нажимом. В его руке я заметил брелок-фонарик.
— Что, и Сида проверяли этой хренью? И как?
— Ничего. Но твое поведение…
— Я хочу, чтобы мне дали отпуск, — оборвал я его.
— Что⁈ Ты ведь недавно якобы болел! Я звонил доктору Хэйсу, узнавал. Он сказал, что оборотни вообще не болеют.
— С каких пор Гарван стал главным специалистом по оборотням? — зло процедил я сквозь зубы.
— Ты знаешь.
Я молча смотрел на него несколько секунд.
— Я устал. Мне нужно отдохнуть.
Фалви внимательно всмотрелся в меня.
— Приходи — поговорим.
Я зашел в «Кейт Райанз». Сид, явно не выспавшийся, сидел за барной стойкой, хотя было раннее утро и паб для посетителей еще не открылся.
— Привет, Сид, — я сел на барное кресло, положил на стойку подушку с пледом.
Сид молча продолжал на меня смотреть, словно ждал, что я что-то ему скажу. Вероятно, ждал извинений. Пока я соображал и тоже молчал, появилась миссис Брок.
— Как ты себя чувствуешь, Руари? — спросила она заботливо.
Ее ладонь скользнула по волосам. От взгляда Кары, полного благодарности, меня внутри словно огонь обжег. Я понял, что краснею и что в жизни не испытывал такого стыда, как сейчас. Бедная миссис Брок заблуждалась насчет причины, по которой ее муж пришел домой трезвым.
— Все в порядке, Кара. Спасибо за плед, — выдавил я. — Мне идти надо…
Я соскользнул со стула и ретировался из бара. Вышел на улицу, где начал накрапывать дождь, сунул руки в карманы и понял, что идти некуда.