— А Лиадан рассказывала, что вы терпеть друг друга не можете и постоянно деретесь.
Мы недоуменно переглянулись с сестрой. Я нахмурился.
— Ага, делать мне больше нечего — тратить на девчонку столько времени.
— Пойдемте, поужинаем. Проголодались?
Мы одновременно кивнули. Я взглянул на мать. Она уже выглядела не так отстраненно, как раньше, и все же в глазах ее была все та же тоска. Я понял, что разговор особо ничего не изменил, что отец опять уедет. Но ничего не сказал.
Отец привел нас в паб. Здесь было слишком многолюдно, из-за чего мать чувствовала себя не в своей тарелке. В итоге ужинали молча, пялясь на шумную толпу. Поев, я отошел в уборную.
— Эй, парень, смотри куда идешь, — сказал мне официант, в которого я едва не врезался.
— Простите, — отозвался я, хитро огибая его и незаметно уводя с подноса стакан с «Килкенни».
Нырнул в толпу около бара, зарываясь губами и носом в холодную пену, и столкнулся с отцом. Мак молча забрал у меня стакан, из которого я уже успел выхлебать две трети, и поставил на барную стойку. Я утер ладонью рот.
— Пойдем, поговорим, Руари.
Мы вышли из паба. Я сунул руки в карманы, посмотрел на отца, ожидая обещанного разговора. Начать ему оказалась трудно.
— Знаю, что ты опять уедешь, — произнес я. — Если хотел сказать это, считай, что сказал.
Мак посмотрел на меня в хмуром удивлении.
— Не только. Не думай, что Лиадан жаловалась, но… Говорила, что ты часто оборачиваешься, хотя это запрещено, часто пропадаешь в лесу. Что в школе у тебя все очень плохо.
Я пожал плечами.
— И ты ничего не хочешь сказать?
— Нет.
— Ты мне пообещаешь, что…
— Ничего не буду делать, пока ты живешь в другом городе.
Мак криво улыбнулся, поняв, куда я клоню.
— Начитался Кодекса?
— Да. Выучил назубок. Главный в доме — мужчина. Даже моя мать не может указывать мне. И так будет, пока ты не вернешься. Пока не станешь тем, кто ты есть, и будешь вести себя не как человек…
— Мой десятилетний сын — маленький деспот, ставит мне условия.
— Кто?
— Знаешь, оставим разговор на завтра. У нас все-таки важная встреча с О’Лири.
— Значит, мы едем с вами?
— Нет. И не думай, что я не накажу тебя. Накажу. Если нарушишь запрет еще раз!
В лицо ударил солнечный зайчик. Я открыл глаза и тут же зажмурился. Рианнон же со смехом продолжала направлять на меня маленькое зеркальце. Ее волосы блестели на солнце, темно-медовым водопадом спадая по спине.
— Мам! — возмущенно заорал я и спрятал лицо в подушке.
— Родители уже ушли, — произнесла сестра.
— Все-таки без нас⁈ — соскочив с кровати, я подлетел к подоконнику, на котором она сидела, подтянулся на руках и выглянул в окно.
— Я просила отца, но он не передумал. Еще он сказал, чтобы мы сидели здесь и никуда не выходили. Обед нам принесут.
— Здесь⁈ Весь день? Ты серьезно?
— Руари! Ты должен меня слушаться! — без особой надежды воскликнула Рианнон.
— Ничего я тебе не должен! — я больно щелкнул ее по носу.
Ее пальцы впились мне в ухо. Но я вырвался.
— Пойдем лучше на улицу. Или к О’Лири. Сами.
— Даже не думай!
Я пошел умываться. Выйдя из ванной, огляделся, ища одежду. Но вместо нее обнаружил новый костюм, рубашку и ботинки.
— Это что?
— Твоя новая одежда. Старую отец выбросил.
Рианнон покрутилась передо мной в новом платье. Недовольно бурча, я оделся.
— Еще причешешься, и будет не узнать, — заметила Рианнон.
Я скривился. И тут же, нырнув под разведенными в стороны руками Рианнон, вылетел из номера.
— Руари, вернись!
Но я уже слетел по лестнице со второго этажа, выбежал из отеля и помчался по переулку. След я путать умел, и Рианнон очень скоро меня потеряла, заплутав среди узких переулков городишки.
Я же вернулся туда, где ощущался легкий родительский запах, и пошел по дороге, идущей через лесистые холмы, пока не начался спуск в небольшую уютную долину. В центре среди бурно разросшейся зелени садов пряталось фермерское хозяйство. Дальше уже можно было не идти по дороге, а срезать.
Я пошел через лес и вдруг вышел на поляну, на которой расселась полукругом дюжина детей. Пять мальчиков и семь девочек. Я застыл от неожиданности, а они все обернулись ко мне. И мы изумленно пялились друг на друга с минуту.
— Ты кто такой? — спросил старший из них.
— Мои родители сейчас у вас…
— Ты из Конмэлов? Городской пижон? — сказал второй подросток.
Они засмеялись.
— Еще чего! — возмутился я.
— А чего так вырядился?
Я густо покраснел.
— И как тебя зовут?
— Руари!
— Конмэл из Клонмела, Руари из Типперэри! — пропела одна из старших девочек, и они снова засмеялись. — Удобно представляться!
Я нахмурился.
— Ладно, не сердись, иди уже к нам! — сказал старший. — Это…
— Я знаю, как вас зовут.
Под их удивленными взглядами я перемахнул через ручей и оказался среди них. Незнакомые запахи тревожили. Они поднялись, невольно подались ко мне, ощущая примерно то же, что и я. Мы почти касались щеками, сталкивались носами. А я называл имена. Внутри же нарастало какое-то новое, непривычное чувство. И такое испытывал не только я.
— Эханн, Леган, Адэйр, Кэлху, Баган, Сайв, Ашлин, Дарра, Рошин, Шени, Нэса, Скаа…
Когда я назвал всех, они вдруг счастливо засмеялись.
— Откуда ты всех знаешь? — спросил Адэйр, самый старший из них.
— Читал историю. Выучил фамилии и имена всех семейств.
— Зачем? — Скаа, которая придумала песенку с моим именем, улыбалась.
— Не знаю, — я пожал плечами.
— Ты хоть оборачиваться умеешь?
— Конечно! Только…
— Папа с мамой не разрешают? — беззлобно смеялся Адэйр.
— Если бы их слушал, меня бы здесь не было, — буркнул я.
— Хочешь, мы тебе наш лес покажем?
И они принялись скидывать одежду. Я сложил свою аккуратно стопкой, понимая, что, если попорчу ее, мне за это точно влетит от отца. Один за другим все произносили слова оборотничества. И вскоре пестрая черно-рыже-серая стая нырнула в подлесок. Мы бежали по холмам, среди живописных скал, покрытых толстым ковром мха, под вековыми дубами и играли в догонялки. Выбежав на очередную поляну, мы напились из ручья и свалились все в кучу среди густых луговых трав, тесно к друг другу прижавшись, ласкаясь и превратившись в единое существо.
— Есть хочется… — заметил кто-то из младших, и тут же у кого-то громко забурчало в животе. — Когда можно вернуться домой?
— Могу только предложить лягушек, — ответила Скаа.
Ответом был хор разочарованных голосов.
— Руари же никогда не играл. Надо составить ему компанию! — засмеялся Адэйр. — Умеешь?
— Нет. Это что?
— Ловишь в ручье лягушку и глотаешь целиком живую. Кто проглотит больше — тот победитель.
— Так они же… — удивился я.
— Да, они еще квакают! — захихикали девочки. — И в животе щекотно.
Адэйр ударил лапой по воде, перехватил пастью взлетевшее в воздух зеленое тельце и проглотил. Я следом нырнул мордой в воду, стараясь не пронзить зубами пойманную нежную плоть, проглотил.
— Руари, да ты охотник! — одобрительно заметил Адэйр.
— Вообще-то, рядом с нами тоже полно лесов, — заметил я. — Мы же не Дублине живем.
К нам присоединилось остальные мальчики, бывшие младше меня. Мы проглотили по пять лягушек, а из утроб уже доносилось отчаянное кваканье.
— Ну все, в меня больше не лезет. Какие-то они сегодня здоровые. Ничья! — Адэйр плюхнулся у ручья, и за ним устало свалились все остальные.
Лягушки вдруг стали петь удивительно слаженно, и под их хор девочки закатывались смехом. А мы шестеро начали жутко икать. Рядом со мной улеглась Скаа.
— Попробуй задержать дыхание.
Накрыла мой нос лапой. Через несколько мгновений икота прошла.