Из холма вышло несколько сидов, расселись на маленьких принесенных с собой скамеечках, достали инструменты, и стали тихо перебирать струны арф. Со стороны могло показаться, что тут готовятся к концерту и музыканты начали последнюю репетицию. Я подошел к Мидиру, прислонился спиной к крутому, заросшему вереском склону.
— Не беспокойся, Руари Конмэл, — произнес король сидов. — Сюда придет тот, чье настоящее имя тебе известно, а не та, что разбила тебе сердце. Хотя… Финн Фалви, а твое оружие заряжено? — неожиданно выкрикнул он.
Сержант, который о чем-то разговаривал с министром, вздрогнул. С недоумением поглядел на нас обоих, но револьвер достал и проверил, после чего кивнул Мидиру.
— Вот и хорошо, — сказал тихо, словно самому себе, король сидов. — Да не дрогнет твоя рука.
— Вы от меня тоже собрались избавиться, Ваше Величество? — поинтересовался я.
— Не надо меня оскорблять, Руари Конмэл!
— Я и не думал…
— Думал. «Вы от меня тоже собрались избавиться, мистер Всезнайка?» Ты ведь это подумал, но сказал другое!
— Вы и мысли уже читаете?
— Нет-нет, только по твоему лицу, — палец Мидира сместился с созвездий, вычертил овал напротив мой физиономии, а король сидов улыбнулся и примирительно, с неожиданной грустью добавил: — Да, я знаю, что это будет очень больно, Руари Конмэл.
— Великая Луна! Не напоминайте мне о том, что я должен сделать!
Я пошел прочь, но едва сделал два шага, как уши неприятно резанул ультразвуковой свисток.
— Да какого черта⁈ — выругался я громко. — Какого черта⁈
— Это сигнал Грэга и это не некромант? — сказал О’Шэннон, догадавшись.
Скрипнув зубами с досады, что план посыпался, как трухлявое дерево, и ничего не ответив, я спешно направился в сторону бойни Грэга. Но через минуту уши ощутили еще один сигнал. Я встал как вкопанный, глядя во тьму, туда, где в полумиле от нас едва виднелся слабый огонек свечи. Развернулся и бросился обратно.
— Мидир! Он здесь!
О’Шэннон и О’Келли поспешили по тайной тропе подняться на холм и укрыться там. Король сидов хлопнул в ладоши.
— Я исполняю свою часть сделки, Джек Кейн, — сказал он министру. — Я отпускаю смертных.
Вверх взметнулось пламя разгоревшегося костра, заиграли сиды-музыканты. Вспыхивали один за другим воткнутые в землю по кругу факелы. Туман, скользнувший с вершины холма, раскинулся серебристым сияющим пологом. Из портала послышались пение и смех. Оттуда выходили и выходили люди. Молодые мужчины и женщины, подростки и дети… А впереди всех шла четырехлетняя девочка в шелковом, как у маленькой принцессы, светло-зеленом платье. У министра, когда он узнал ее, вырвался стон, как будто он умирал.
— Не может быть! — прошептал он. — Этого не может быть!
Девочка вдруг остановилась, словно узнала кого-то, потом на ее нежном лице расцвела искренняя радостная улыбка и она бросилась к нам. Министр уже протягивал руки ей навстречу, но она подлетела ко мне и обняла.
— Руари! Я так рада тебя видеть!
— Мелисса, — я опустился на одно колено перед ней, закрывая глаза и зарываясь лицом в ее волосы, пахнувшие медом и почему-то корицей. Там, среди золотистых локонов, спряталась прядка, в которую были вплетены белокурые волосы.
— Король Мидир много рассказывал о тебе! — продолжила она радостно болтать. — Он сказал, что ты брат Эйда.
— Кузен, — поправил я.
— Все равно брат! — она засмеялась. — И ты даже похож на него. Но он был бы еще красивее, если бы вырос как ты! Не обижайся только!
— Конечно, нет.
— И у него не рыжие волосы. Они у него были белые, как утренний туман!
— Я знаю.
— Он мне обещал, что, когда вырастет, мы поженимся! В Ночь Большой Луны!
Она вдруг отвернулась от меня и посмотрела на потрясенного министра.
— Зачем ты убил его, папа? — спросила она. — Эйд был добр ко мне. Он любил меня. И он спас меня! Спас от людоеда! А ты… Зачем ты так жестоко поступил с ним? Он не заслужил этого!
— Мелисса, прости! Пойдем со мной, я все тебе объясню…
Джек снова протянул к ней руки, но она прижалась ко мне, обняла за шею, а на плечо Джека легла рука сержанта, и только тут до министра дошло окончательно.
— Мелисса! Нет! — заорал он, но тут же смолк, глухо рыдая, и снова протянул руку. — Только обнять. В последний раз.
— Нельзя. Тронете ее и разрушите волшебство. Она умрет мгновенно.
— Но почему ты можешь⁈
— Потому что я принадлежу к волшебному народу, а вы — нет.
Я вздохнул. Эмоции, бурлившие вокруг меня и во мне самом, сводили с ума. Я снова глубоко вдохнул запах, все еще сохранившийся в белокурой прядке.
— Прости, Мелисса, — прошептал я. Мне показалось, что еще чуть-чуть — и я сам уже не отпущу девочку туда, куда не хотел отпускать ее отец.
— Не переживай, Руари! Я скоро встречу Эйда, где бы он ни был!
Девочка посмотрела на небо, улыбнулась мечтательно и, вырвавшись, упорхнула от меня, как маленькая юркая птичка. Ее рука легла в ладонь еще одной девочки, и они закружились с остальными в танце. Министр стоял раздавленный, растоптанный. Смотрел на мелькающий у него перед глазами хоровод невидящим взором, а по бледным щекам текли слезы.
— Так значит?.. — выдавил Фалви.
— Моя мать в девичестве носила имя Лиадан Лехри, — подтвердил я догадку сержанта. — Наверное, сдержанность мне от нее досталась. Знаете, сколько ей пришлось приложить усилий, чтобы не убить вас за все эти года? А теперь уведите министра к магам и приглядите за ним, чтобы он не нарушил свою клятву. Дальше… всем будет тяжело, сержант.
— Ты убил наповал, Руари, — едва слышно произнес Фалви. — И меня тоже…
Он потащил Джека за собой, обходя танцующих. Я метнулся в сторону, почувствовав отдаленную угрозу.
Музыка звучала все громче и громче. Жарко пылали факелы и костер, освещая танцующих. Салливан, внезапно вынырнув из тьмы опустившейся ночи, застыл на самой границе света и тени. По его лицу скакали всполохи света, цветные тени от тончайшего шелка одежд танцующих. Потом его взгляд переместился дальше, на раскрытый в холме заветный портал. И наконец безразличная, лишенная малейших эмоций маска была разбита. В мутных глазах некроманта отразилось торжество. И все же он сомневался. Обернулся назад, глядя во тьму, туда, где была хижина Грэга, но потом, приняв решение, сделал шаг вперед. Танцующие были слишком увлечены, проносились мимо него с песнями и смехом. Салливан же шел, выискивая взглядом свободную руку.
— Зачем ты пришел сюда? — спросила за его спиной девочка. — Чтобы мы научили тебя танцевать?
— Да, — улыбнулся Салливан, обернувшись. — Кто ты? Принцесса?
— Да, — отозвалась Мелисса с улыбкой, скрестив за спиной пальцы. — Пойдем? У тебя красивый перстень. Ты тоже король, как мой папа?
— О да, — усмехнулся Салливан.
Мелисса взяла его за руку, а за другую руку Салливана подхватила молодая женщина.
— Какого серьезного мужчину занесло в наши холмы, — произнесла она. — Я — Шейла! Давай же танцевать!
Я стоял во тьме, смотрел, как кружится хоровод, как ведущая его Мелисса ловко закручивает фигуры, превращая цепочку людей, следующих за ней, в сложный лабиринт, в центре которого оказался некромант. В моих руках уже давно лежала флейта. Я видел, как Салливан улыбался. Ему теперь оставалось дождаться рассвета, когда все танцующие должны вернуться через портал в волшебные холмы, и заполучить желаемое. Но я знал, что этого не произойдет.