Меня окружила серая пустота в преддверии между сном и явью. Помимо воли мне снова вспомнилось, что природу сна наши Старейшины тоже пытались объяснить, и также задорно мутузили друг друга в библиотеке. Сторонники того, что сон — это исключительно человеческая фантазия, против фракций тех, кто считал, что сны — это часть Многомерной Вселенной, представленной человечеству таким странным образом. Самое интересное, что правы были обе фракции. У них у каждого была куча доказательств. Но лично я считал, что каждый сон индивидуален. И Морфей был лучшим доказательством этого.
Прямо сейчас я принудительно гасил все свои ауры, дабы не открывать свою истинную сущность. Это было сложно. Беда в противостоянии с Морфеем и с его силой заключалась в том, что во сне человек себя очень плохо мог контролировать, неосознанно открываясь, а иногда даже не понимая, что он заснул. Этими тонкими моментами Морфей и пользовался. Именно так он уверенно заманил в свои сети Пушкина, и именно так сейчас будет действовать через меня.
В итоге я оказался лежащим на странной серой траве. Я чувствовал спиной влажные росинки, что покрывали траву, которые образовывались от конденсации тумана, который клубился сверху, создавая видимость максимум в пару-тройку метров. Я чувствовал, что на меня смотрят три пары глаз. Ну, как глаз, это скорее были виртуальные глаза, если быть точнее, что три существа обратили на меня внимание. И самое обидное, что это точно ни один из них не был Морфеем. Куда я ему до них. Хотелось схватить их «за шкирку» и потребовать ответа, где господин, но я сдержал себя и стал ждать продолжения.
— Кто это? — послышался удивлённый мужской голос.
— Я не знаю. Я с ним не работала, — отозвался не менее удивлённый женский голос.
— Может быть, ты, Корнелий?
— Нет, Диана, это не я, — ответил второй мужской голос.
— Тогда как он сюда попал? — вступил снова в разговор первый мужчина. — Он явно находится под действием слёз Морфея. Но если никто из нас с ним не работал, то как это возможно?
— Я понятия не имею, Сай, — ответил женский голос, который назвали Дианой. — Давайте посмотрим ещё раз. Возможно, мы что-то упустили.
Голоса затихли, а я молчал, изображая спящего.
По идее, наглотавшись столько Слёз, человек должен быть в полном отрубе и, проснувшись, стать полной марионеткой Морфея, ну или его прихвостней, которые, как я понял, были здесь. А ещё я точно не должен был слышать их голоса. Но я же Охотник, что тут поделать? В принципе, лёжа, я чувствовал сканирование.
Моё первое раздражение рассеялось. С чего я вдруг взял, что попаду прямо к Морфею? Эта хитрая сволочь всегда хорошо страхуется. Неудивительно, что и сейчас он так поступил. У Неназываемого были Эмиссары, у Морфея были приспешники. Боги вообще не любят вмешиваться напрямую. Почему? Подозреваю, что боятся получить по своей божественной харе. Многие сочтут это невозможным. Но я же Охотник, я давал сам и видел, как дают мои братья… и не только по харям. Ха-ха!
— Абсолют, — встревоженно сказала Диана.
— Не может быть… — начал Сай, но потом сказал: — Да, ты права.
— Кто это может быть? — удивился Корнелий. — Откуда он вообще пришёл?
— Я не вижу… — это была снова Диана. — Странно… Закрыт путь и закрыт разум. Я чувствую только его силу. Не понимаю, кто он и откуда.
— Может, нам его не трогать? Или просто подождать, пока он проснётся? — осторожно спросил Сай.
— Ты дурак? — в голосе Корнелия послышалась насмешка. — Господину нужны сильные марионетки. Мы все трое потратили столько времени, чтобы получить Пушкина, а здесь Абсолют сам появился у нас, готовый, на тарелочке.
— Вот это вот и странно, — сказал осторожный Сай. — Это меня смущает больше всего.
— Диана, скажи ему, — сказал Корнелий. — Мы должны служить господину и делать его сильнее. Эта будущая марионетка, очевидно, сделает его сильнее.
— Да, Корнелий, — сказала Диана как-то неуверенно, но потихоньку её голос начал набирать силу, как будто она уговаривала саму себя. — Абсолют — это отличная добыча. Откуда бы он ни был, это ослабит всё человечество. Господин будет доволен. Мы забираем его.
Послышался тяжёлый вздох, это был осторожный Сай.