Количество войск и концентрация Одарённых, наверное, было самым большим за последние сотни лет. Трон под Императором мягко гудел, покрывая его щитами, но ещё больше артефактов находились в ждущем режиме — они в случае угрозы капсулировали трон так, чтобы ни одна угроза не смогла пробиться к самому Императору. При том, что вокруг него были живые Одаренные- щитовики, которые также должны были приложить свои знания и усилия, дабы защитить Императора.
Ну а дальше в периметре охраны были отборные Одаренные-боевики. Вся боевая элита Империи была сейчас здесь для того, чтобы всё прошло по плану.
— Начинается… — шепнул Императору его советник.
В этот же момент протрубили трубы, и всё внимание толпы обратилось к воротам, которые сейчас открылись. Запряжённые четвёркой разломных тягловых лошадей, на которых были наброшены яркие попоны, и в их гриву были вплетены цвета Империи. Так вот, эта четвёрка лошадей неторопливо вывезла телегу, на которой распятый на кресте висел Абсолют Пушкин.
Если бы кто-то из Одарённых посмотрел бы в ту сторону, он мог бы на секунду ослепнуть, настолько там была сильная концентрация магии. Начиная от самого креста, заряженного энергией Скверны, который вытаскивал силы от всех, кто прикасался к нему, заканчивая толстыми гвоздями, которыми было прибито тело полуголого Абсолюта. А вдобавок сверху были ещё намотаны цепи и ремни, каждый миллиметр которых также был пропитан удерживающей магией, что уже говорит, что в самой телеге, больше напоминающей орудийную платформу, также был зашит генератор антимагического поля и множество других артефактов другой направленности. В общем, суть этой конструкции заключалась в том, чтобы прибитый к кресту Абсолют максимум, что мог сделать — это вращать глазами. Вряд ли он смог бы даже пальцем пошевелить в таком состоянии.
Под восторженные звуки толпы телегу потянули к месту казни. По сигналу подсадных уток, люди начали выражать недовольство и кидаться в Абсолюта тухлыми яйцами и всякой дрянью, безжалостно освистывая его.
У Императора невольно дёрнулся глаз, когда он увидел, как после точного попадания яйца прямо в лицо Абсолюта, губы того искривились в презрительной усмешке.
— У него не должна работать ни одна мышца. Разве не так? — прошипел Император своему советнику.
— Простите, Ваше Императорское Величество, не должно. Я не знаю, как это произошло. Мне что-то предпринять? — перепугался его первый советник.
— Да ничего, пусть лыбится, сколько хочет. Всё равно он скоро сдохнет, — прошипел\Император, вернувшись к созерцанию унижения своего врага.
Телега двигалась сквозь расступающуюся толпу. В смертника летели нечистоты, а летающие камеры сейчас парили над этим местом, напоминая рой растерзанных пчёл, снимая малейшие детали унижения такого великого Абсолюта. Сейчас шла прямая трансляция на весь мир. Скорее всего, сейчас внимание всего населения было приковано к этому действу. И это нужно было использовать на полную.
Телега подъехала и «припарковалась» к эшафоту. С лёгким жужжанием лифт, на который она заехала, приподнялся, так чтобы казнь была видна со всех сторон, с любой точки площади. Снимать Абсолюта с этой конструкции никто не собирался, во избежание. Всё сделано было с китайской точностью.
Судьи стояли на помосте на одном уровне с пленным. Всё было удобно и функционально.
— Пора, Ваше Императорское Величество!
И камеры сразу метнулись в сторону Императора, точно так же, выбирая самый выгодный для него ракурс. Император на секунду подумал, хватит ли тонального крема, чтобы убрать синяки у него под глазами.
Так-то всё его тело было покрыто церемониальной бронёй. На руки были надеты перчатки, и только его лицо было открыто. Почему-то травмы, нанесённые Галактионовым, заживали чрезвычайно долго, и лекари тут разводили руками.
Его личный лекарь высказал предположение, что это связано с нарушением его духовной структуры после изъятия оттуда дракона. В тот самый момент лекарь был ближе к смерти, как никогда. Разгневанный Император хотел сам свернуть ему голову, но потом подумал, что так он останется вообще без всякого лекаря и сдержал себя.
Он сам понимал, что с ним что-то не в порядке. Постоянные перепады настроения. Он то неудержимо смеялся, то рыдал, когда никого не было рядом, смены настроения были очень странными и неприятными. Как от этого избавиться, он не знал. Возможно, сегодняшнее мероприятие немного исцелит его душевные раны. Сейчас же он повернулся к камере и начал свою речь: