Остальные некоторое время присматривались, утопят ли наглых русских или нет. Но их никто не топил, поэтому и остальные присоединились к дележу добычи. Вот только слегка поздновато. Думаю, Долгоруков, Волгодонов, и прочие братья будут в восторге от полученного. Ну, а самые сливки всё равно забрал я, и теперь моим научникам предстоят бессонные ночи.
А ещё мне очень хотелось треснуть товарища Бухича. Ну и Бурбулиса заодно. Чесались руки дать леща, хоть и бывшему, но Императору Российскому. Но я не мог.
— Какого, спрашивается, хера, вы туда полезли, вместо того, чтобы мне всё рассказать и сделать скоординированные действия?
— Александро, мы хотели, как лучше! Бухич сказал, что времени нет, — подал голос Бурбулис, который больше верил в мою человечность, чем Бухич, который уже примерно понял, что у меня тяжёлый характер.
— Так и есть, Саша, — кивнул Бухич. — Ты же видел. Там был рядом британский флот, они как бы союзники. Да и дальше были мирные корабли, их бы просто потопили в первые часы.
Я тяжело вздохнул. Логика в его словах была. Возможно, как раз это и спасло его от карающего леща. Но, блин…
— Саша, спасибо, что пришёл за нами, — нахмурился Бухич. — И да, мне стыдно.
Я покачал головой, не зная, смеяться мне или плакать. Тысячелетний Император. Избранник Вселенной. Ставленник моего брата-Охотника. Может, с возрастом обычные люди тупеют?
Я примерно знал, какие чувства Бухич испытывал, глядя, как-то расцветает, то снова обрушивается его Империя, и как ему снова и снова приходилось подчищать хвосты за своими нерадивыми потомками. Вот только…
— Ладно, — кивнул я. — Ты можешь валить, — кивнул я, увидев, как обрадовался Бурбулис. — А ты задержись, — кивнул я Михаилу.
— Проблемы? — нахмурился Бухич.
— У меня никаких, а вот у тебя — да. Будем тебя немножко лечить.
— Как это? — с некоторым испугом спросил Бухич.
— Мне кажется, твою Душу нужно немного почистить. Уж слишком много на неё всего налипло. Я откладывал это так долго, как мог, но после нынешнего поступка…
— И чем мне это грозит? — осторожно спросил бывший Император Михаил.
— Ну, кто знает… — я улыбнулся самой доброй улыбкой, которую мог изобразить. — Ничего не могу обещать, кроме одного: будет очень больно.
Где-то в Многомерной Вселенной
— Эй! Эй-гей-гей! Эй-гей-гей-гей! — раздался знакомый голос издалека.
— Долбаные дегенераты! Да как так можно было? Весь план насмарку, — это был уже другой голос.
— Выходи, пожалуйста. У нас гости, — снова первый голос, в котором Неназываемый узнал Морфея.
Прямо сейчас выпадать из медитации ему не очень-то хотелось. Его силы начали восстанавливаться, и вернуть былую мощь, которую он потерял только что при встрече с Охотниками, значило потратить ещё много времени и, возможно, жизней. Если жизней у него было предостаточно, то времени не было. Поэтому Неназываемый прервал медитацию и вернулся в свой тронный зал, где на Морфея наседал странный пришелец.
— Я тебе сказал туда не лезть!
Да, божественные сущности тоже могут вести себя как люди и трясти коллегу за шкирку.
Тут пришелец повернулся и увидел Неназываемого:
— Ага, ещё один дегенерат появился.
— Здравствуй, Мудрейший! — вежливо поприветствовал Неназываемый одного из старейших своих собратьев.
Мудрейший — так любил называть он сам себя. Кто-то называл его Первым, предполагая, что это первый из богов. Но, в основном, эпитеты, что шли по отношению к этому могущественному существу, были более обидные. Их никто не говорил вслух, но за спиной с радостью использовали. Дело в том, что Мудрейший, даже по меркам богов, был существом с чрезмерно завышенной самооценкой. Он точно знал, что существует либо его мнение, либо неправильное, и не стеснялся всем об этом говорить.
На самом деле, последнюю тысячу лет о нём не было видно и не слышно. Если можно так выразиться, забираясь в сложные понятия несуществующих добра и зла, то Мудрейший большую часть времени занимал нейтральную позицию. Ну, а когда ему что-то было нужно, он не брезговал никакими средствами, как, впрочем, и все остальные боги. Ему не нужна была власть над всей Вселенной, как Неназываемому. Ему не нужна была власть над всеми людьми, как Морфею. Ему не нужно было доказывать свою силу, как Моране. Да и развлекаться с людишками, опускаясь до уровня Тёмной Богини, он тоже не собирался. Его сила была предметом зависти и уважения, ну и немного страха других высших сущностей.