— Следи! — крикнул я малому.
Это было вовремя. Мои незадачливые убийцы уже покидали чердак, спускаясь по пожарной лестнице во внутреннем дворике.
Умница Шнырька показал мне короткий путь через проходной подъезд, поэтому я забежал во двор быстрее, нежели нога первого из них коснулась пола. Тут же он получил удар ногой, отчего впечатался в стену. Треснули рёбра. Второй, увидев, что случилось с его товарищем, передумал спускаться, и решил, наоборот, подняться вверх, но не тут-то было. Я запрыгнул на лестницу и дёрнул его за ногу, скидывая на землю. Приложился он знатно, хотя я почувствовал слабый доспех, который он на себя накинул. Я спрыгнул за ним следом, приземлившись одной ногой ему на грудь. Хотел было приземлиться двумя, но тогда бы некого было допрашивать. А так пара сломанных рёбер — хорошая мотивация.
— Кто?! — проревел я, хватая его за шкирку.
— Пошёл ты! — прохрипел раненый, изо рта у него потекла кровь.
УПС! Кажется, рёбра пробили ему лёгкие.
— Кто?! — повторил я вопрос, встряхнув его ещё раз.
Но ответа так и не последовало, он вырубился.
Что ж, примерно, я представляю, кто заказчик, поэтому свернул ему шею. Никакой жалости к тем, кто хочет меня убить.
Я ощупал его в поисках документов, но и тут оказался облом. Похоже, эти ребята были профессионалами, и не таскали водительские права на дело. Лишь небольшая сумма денег и телефон были у одного из них.
Добив второго, который тоже был без сознания, я подобрал патроны к винтовке, два пистолета с запасными обоймами, бросил всё это в сумку, сняв ее с одного из киллеров, и вышел через подъезд на площадь, куда уже съезжались машины полиции, весело завывая и перемигиваясь красно-синими маячками.
Все разбирательства заняли около получаса. Всё-таки есть преимущества у благородных одарённых, тем более Истребителей. Собственно, в случае какой-либо проблемы у благородного господина или госпожи, сразу слеталась банда адвокатов, решающих любые вопросы. У меня уже была мысль дёрнуть сюда Анну, но, во-первых, она ещё пока не работает на меня. А во-вторых, мне неудобно привлекать самого Голдсмита для такой мелочи. Пришлось отмазываться самостоятельно.
В принципе, свидетели подтвердили все мои слова. Единственное, полицейский скептически посмотрел на меня, когда я, честно глядя ему в глаза, сказал, что неудачливые убийцы сами поскользнулись на лестнице, упали и свернули себе шеи. Полицейский сделал вид, что мне поверил, а затем записал мои координаты и предупредил, что возможно меня ещё побеспокоят. Тут уж я не постеснялся, и дал телефон конторы Рафаэля. Одно дело — дёргать занятого человека на место преступления, а другое — отвечать на дурацкие вопросы. Тем более, я уверен, что у него есть для этого много специально обученных людей.
Настроение было слегка испорчено, но не очень. Я вернулся назад, где сейчас Шнырька мужественно оборонял мой мешок от двух кошек и одной собаки, яростно шипя и пытаясь укусить их за нос. Подхватив мешок, я ласково потрепал малого по загривку.
— Ма-ро-ш-ш-шенка! — требовательно сказал малой.
— Обязательно, — кивнул я.
Дабы не откладывать в долгий ящик, свернул в ближайший гастроном. Никого не смутил приличный, но немного грязный одарённый, с огромным мешком и здоровенной снайперской винтовкой на плече, который покупал килограммовое ведёрко самого дорогого сливочного мороженого.
Выйдя из магазина, я зашёл в переулок и позвал питомца. «Мороженый наркоман» вцепился в ручку ведёрка зубами. Я даже успел заметить струйку слюны из его пасти, прежде чем он со своим богатством покинул нашу реальность.
Наконец, добрался до магазина Архипа. Старый хозяин широко улыбнулся, приветствуя меня, и протянул свою огромную ручищу.
— Продаёшь? — кивнул он мне на винтовку.
— Зависит от того, сколько ты предложишь, — улыбнулся я.
— Можно? — протянул руку здоровяк.
Я передал ему оружие, и он ловко начал её вертеть и клацать, и даже, кажется, нюхать.
— Хорошая и дорогая штука, но очень специфическая, — покачал головой Архип. — Скажу честно, новая такая стоит около восьми тысяч. Я же могу забрать... скажем... за полторы?
— Не-а, — покачал я головой. — За полторы я её, пожалуй, оставлю. Вдруг захочу поохотиться!