А ведь хана им... Они еще не поняли, на кого решили наехать. Понятно, что там денег много, вот и ощущают себя вершителями судеб.
Эх... Жаль, что у меня все личные вещи при входе отобрали, а то хотелось позвонить Андросову и попросить, чтобы его папа всё-таки прислал кавалерию. Чисто поржать...
А еще меня посадили в общую камеру, что абсолютно точно было запрещено законом. Это даже я знал!
— Эй, новенький, а ты чего не здороваешься? — лысая детина хамоватым образом подошла ко мне, и положила руку на плечо.
— Так ты посмотри, Малыш, к нам занесло благородного господина! — обрадовался беззубый, который нарезал яблоко ножом.
— Ага, привет! — на автомате отвечаю этому малышу, и сразу пробиваю его в солнечное сплетение.
Не помог ему его кривой доспех. Доспех — это целое искусство. Его нужно правильно создавать и плести. Парочку неверных вливания энергии, и он не будет защищать, как надо.
Вот у него он был ужасный, и сразу сломался.
— Кхе... — завалился он на пол.
— Еще есть желающие? — осмотрел всех собравшихся.
А желающие были... Неужели их подговорили, чтобы они унизили меня? Они что, за идиота меня держат? Хоть бы личное дело прочитали!
Как глупо, и плевать, что у всех был Дар. Пару минут развлечений, и десять стонущих тел валяются на холодном полу.
Зашибись... И все они владели Даром.
Поскольку место за столом освободилось, я скинул оттуда их пожитки и уселся. Я как бы собираюсь здесь сидеть с комфортом.
Так... Нужно подумать... Что дальше делать? Ну, посадить меня вряд ли смогут. Я этого не боюсь, мне больше не нравится торчать в этом месте, как заключенный.
— Эй, шпана здесь кормят или чай наливают? — спросил лежащих.
Не ответили... Надо было полегче бить. Блин, перестарался... Я добавил специфической энергии, которая лупит по мышцам, и теперь они долго не смогут шевелиться. Я думал, что они окажутся сильнее, и раньше очухаются.
***
Кабинет следователя ГУ полиции Иркутска по делам одарённых Журавлёва В.И.
— Господин Журавлев, я сделал все, как вы и сказали, — отрапортовал молодой сержант.
Журавлев сидел за своим столом, и его до сих пор трясло. Этот ублюдок посмел с ним так себя вести. Простой безродный щенок, которому статус достался просто по факту того, что его родили от грязной кухарки, а иначе и не может быть.
Как бы он хотел оторвать ему голову на месте. Черт... Он был зол... Хотел спровоцировать парня, а вышло наоборот.
Он всю жизнь всего добивался сам, что своей полицейской должности, что ранга ветерана по силе Дара, а к нему приходят такие молокососы и нагло дерзят.
Галактионову предложили нормальный выход из ситуации, всего лишь небольшая служба, и через несколько лет свободен, если не сдохнет в процессе. Всяко лучше, чем мотать срок в тех местах, куда его отправит Журавлев... А он уже постарается отправить надолго, и в такие места, в которых ломают даже самых сильных.
Немного смущал следователя класс Истребителя юнца, причем аж 5-й. В этом случае обязательно вмешается Центр, но его обещали взять на себя его... гхм... временные работодатели.
— Выдал инвентарь сидельцам? — спросил подчиненного Журавлев.
— Так точно! — улыбнулся сержант. — Они еще вчера просили ножички, чтобы яблочки порезать и хлебушек, а еще отвертку... лавку закрутить, а то скрипит.
— Хорошо... Через часов пять приведи его ко мне. Думаю, этого времени будет достаточно. У него не должно быть много сил, он только что закрыл Разлом, — после сказанного махнул рукой, давая понять, чтобы подчиненный вышел.
Журавлев закурил и вздохнул. Сученок знал про его жену. Откуда?
Тяжело вздохнув еще раз, и налив себе холодного чаю, пошел к кителю за кошельком, в котором лежала фотка жены, которая его бросила.
Вот только кошелька он там не нашел.
***
Посидел я, отдохнул немного, и подумал, что здесь не так уж и плохо. Разве что жрать очень хочется.
Пару человек уже оклемались, и теперь пошли в противоположный от меня угол, где и молча сидели.
— Слышь, шпана! — и пофиг, что некоторым здесь было под сорок лет. — За бабки здесь можно еду получше заказать?
Как я понял, это СИЗО, и сидят тут люди, дела которых в процессе, и судя по ним, некоторые здесь сидят не один месяц.
Выпустить их нельзя, а посадить еще не за что.
— Коли есть деньги, то можно и еды найти... — наконец подал один из них голос.