— Да, мне тоже нравится эта нация, — хмыкнул я.
И тут я вспомнил, что до сих пор держу в руке телефон. Повернулся к стоящему тихо, как мышка, преподавателю, и протянул вперед, коротко поклонившись.
— Спасибо.
Японец взял телефон, и на секунду замялся.
— Разрешите вопрос, господин Галактионов.
Я кивнул.
— Кто вас обучал ведению боя?
Я открыл рот, невольно вспомнив старину Мака, который, кажется, становился уже популярным в этом мире, а затем потом просто махнул рукой.
— Их давно уже нет в живых, — просто сказал я, и на секунду подумал, что хорошо бы, чтобы это было не так.
Я без понятия, где находится мой прошлый мир. Переместило ли меня в пространстве, или ещё и во времени. Когда я умер, старина Мак ещё коптил небо. Было бы здорово найти свой прошлый мир. Вот удивятся мои старые собратья!
Японец снова замялся. Видимо, любопытство пересилило воспитание.
— Вы не хотели бы поступить в нашу Академию? — снова задал неожиданный вопрос.
Рядом присвистнула Мария.
— Не-а, — улыбнулся я. — Я слишком стар для студента.
— Не для студента, — изумил меня японец. — Я думаю, что руководство с удовольствием примет вас на ставку преподавателем.
Рядом кто–то хрюкнул. Я думал, что это Карамелька, но нет. Такой звук издала изумленная Мария.
— Спасибо огромное. Но тоже нет, — сказал я. — У меня дела на родине. Очень много дел.
Забравший нас бронированный лимузин поплутал по улочкам Токио, и подвёз на ближайший холм. Лучший в Токио ресторан представлял собой архитектурный ансамбль на склоне за первой линией оборонительного периметра, с видом на море.
Тут же нас встретила пара худощавых ребят с неплохим потенциалом, и они нас провели вовнутрь.
Внутри ресторан был разбит на отдельные комнаты. Нас провели в самую большую угловую, с открытым панорамным окном. За столом, судя по огромному количеству еды, накрытым минимум на дюжину человек, сидел пожилой крепкий японец, задумчиво глядя в окно. При нашем появлении он поднялся и кивнул.
— Господин Галактионов, госпожа Долгорукова.
— Здравствуйте, господин Минамото, — кивнул я. — А вот и мы.
Без разговоров я протянул ему меч.
— Это ваше.
Японец секунду помедлил, глядя на него, потом взял и положил в сторону, а затем пододвинул ко мне стоящую на столе шкатулку.
— А это ваше.
Собственно, я был далёк от мысли, что меня хотят кинуть, но я ни разу в жизни ещё не видел голубую желейку, поэтому приоткрыл шкатулку. Казалось, на бархатной поверхности лежало маленькое голубое солнце, такой яркий исходил от неё свет. Размером она была побольше белых и красных желеек, которые были размером с крупную монету. «Голубое солнышко» было примерно с теннисный мяч. А энергия, исходящая от неё, просто потрясала.
«Ну, здравствуй, моя будущая печать доспеха!» — мысленно поздоровался я и захлопнул шкатулку.
— Ешьте, пейте. Всё оплачено, — указал японец рукой на накрытый стол.
— А вы не составите нам компанию? — удивился я.
Японец на секунду замялся.
— Я приношу глубочайшее извинение, господин Галактионов, но мне нужно время, чтобы пережить этот позор. Я не имел чести присутствовать лично, но, по словам мастера Новодзимо, чьему мнению я полностью доверяю, вы потрясающий боец. У клана Минамото нет к вам претензий. И мы благодарны за то, что вы согласились на обмен. Сейчас, с вашего позволения, я удалюсь.
Я пожал плечами и кивнул. А японец вышел.
— Какая странная нация, — почесал я затылок.
Рядом заурчал живот. Я повернулся. Карамелька смотрела голодными глазами на огромную запечённую рыбину, находящуюся в самом центре стола.
— Когда ты уже нажрешься, проглот? — хмыкнул я.
— Не обижай кошечку! — тут же вписалась за животное Долгорукова.
Я изумленно посмотрел на нее. Вот она — женская солидарность.
Имение Рода Долгоруковых
где–то на Урале
Князь Иван Долгоруков негодовал. Его любимая дочь ввязалась в сомнительную авантюру с этой замарашкой Новодворской, не спросив его одобрения. И чертовке удалось его обмануть, сказав, что она уезжает в Иркутск для того, чтобы закрыть ежегодную «порцию» Разломов. К этому он тоже относился всегда скептически, ведь задача женщины хранить семейный очаг. Воевать должны мужчины, что и делали трое его старших сыновей. Но, с другой стороны, люди смертны, а умение постоять за себя всегда ценилось в роду Долгоруковых.
Мария без помощи Рода смогла самостоятельно взять четвёртый класс Иста. Среди всех их знаменитых родовитых друзей и знакомых он не знал ни одной девушки её возраста, кто смог бы добиться этого. Так что он закрывал глаза, стараясь всячески подстраховать дочку. Но узнав о дуэли с Новодворской, Долгоруков сперва испытал ярость и некоторый испуг, но затем ему напомнили о правилах в японской империи, где запрещены смертельные дуэли.