Вот только, есть и один минус, который даже он не сможет преодолеть. Поэтому он прямо таки слегка завидовал и ненавидел Галактионова, хотя, в некотором роде, по доброму. Просто он не мог понять, как у простого барончика получилось то, что не вышло у него.
Или это такая подстава со стороны старого “добряка” Андросова? Так хитро убрать Галактионова, чтобы не сбивал с толку его единственного сына? Кто знает, кто знает…
Сладко потянувшись в теплой кровати, он глянул на часы и понял, что уже опаздывает. Чертова дыра, с ее чертовыми Разломами.
Он по привычке вышел из спальни на кухню, и потянулся к своей любимой кружке, дабы выпить кофе. Вот только рука нащупала одну лишь пустоту.
— Не понял сейчас, — проморгался он, но кружка так и не появилась. — Я же точно оставлял ее вчера на этом самом месте, как и всегда.
И тут у него стали закрадываться неприятные мысли, а на его тело лег супер крепкий доспех полноценного Абсолюта.
Он был готов ко всему. Хотя ничего пока не понял. Даже проверил всю квартиру своей аурой, и не увидел здесь никого.
— Странно, — прошептал он себе под нос, и пошел в гостиную.
Когда он думал, что готов ко всему, то очень сильно ошибался.
К такому его жизнь не готовила. Его кружка стояла на кофейном столике, и там виднелся след от кофе.
Это что получается, пока он спал, кто-то проник в его жилище, и хлебал здесь ЕГО кофе из ЕГО любимой кружки?
НЕ-РЕ-АЛЬНО! Не мог он в такое поверить. Он Абсолют или что, погулять вышел? Такого попросту не может быть.
Вот только кружка не единственное что было не так. Его любимый диван из кожи пушистого тартарганчика, который обитает только в радужных Разломах, весь был покрыт желтыми следами, как и в прошлом белоснежный ковер из шерсти турмуркурчирка.
С дрожью в теле от нахлынувшей злости, а еще, легкого ужаса, он подошел к дивану, и поднес руку к следу, а затем и к носу. Рука резко дернулась, а на лбу выступил пот. Это точно именно то, чем выглядит… Этот запах не перепутать ни с чем.
Злость ушла в один момент, и испарилась бесследно. Ее заменил обида, ярость и непонимание! Такой себе яростный коктейль!
Кто-то смог легко проникнуть в его дом и сотворить такое, а он даже ничего не почувствовал. Такие мысли бродили в голове благородного Абсолюта…
Это же могли и его… обоссать…
Первый раз за очень долгое время он ощутил себя слабым и беспомощным.
Достав телефон, он с трудом набрал начальника службы безопасности, и сделал то, что от него никак не ожидали. Попросил направить к нему гвардию Рода для его охраны.
— Черт… Такого же не может быть… Что за чудовище могло пройти незамеченным, и оставить мне такое послание? Черт побери… Кому это я перешел дорогу?
В этот день Разлом так и не был закрыт. Абсолют был в легкой панике. А еще он ошибался, думая, что его не тронули.
Когда прибыли гвардейцы, то очень уж удивились, и даже позволили себе улыбки, видя, как Абсолют Игорь Вербицкий стоит перед ними весь такой хмурый, а на лбу у него нарисован фломастером мужской половой орган, и к нему были пририсованы крылышки.
***
Как я ржал… Блин, вот бывает же доброе утро. А это, прям, очень доброе. Я все еще не мог успокоиться после ночной вылазки и того, что сделал Шнырька.
Каюсь, это я сказал ему обоссать гостиную Игоря, и нарисовать что-то забавное на нем самом.
Если в первое я верил, то во второе не очень. Я конечно знаю, на что способен Шнырька, но в прошлом у него было очень много энергии, и он был в разы и разы сильнее.
Но он принял мой вызов, и сказав — “Ш-ш-шматри ш-ш-шюда!”, пошел рисовать.
Вот вроде бы что тут такого, да? Нарисовать уй на лбу и сбежать, но нет. Все было далеко не так. Сперва он там написал “Ш-ш-ш-шука”, а затем вернулся ко мне похвастаться своей работой. Мол, вот как я могу, и этот балбес даже не проснулся. Ну, я не оценил по достоинству его работу, и сказал, что можно было постараться получше. Хотя потом все равно сказал ему, что он молодец!
Но тут Шнырьку прорвало. Он воспринял это как личную обиду, только немного странную. Обиду затаил ее не на меня, а на Вербицкого, словно тот во всем виноват.
Тогда Шнырька вернулся к нему, и умудрился стереть первое слово, и нарисовал уже орган. Он настолько все филигранно проделал, что Абсолют даже не шелохнулся, сладко хропя.
Если в этой Империи все Абсолюты такие, то у нее большие проблемы.