И тут началось.
С завываниями, как дикие звери, все эта темнокожая братия бросилась на штурм. Окна в моём номере взорвались тысячью осколков с таким грохотом, что у меня внезапно заложило уши.
Невольно я вспомнил танк, который французы пригнали для торжественной встречи меня, любимого, из Разлома в Коронате. Хорошо, что таких машин у нападавших не было.
У них, как ранее показал Шнырька, с оружием была полная беда. Я так понял, что они местные. И живут под гнётом колонизаторов из Франции. А французы не полные идиоты, чтобы вооружать потенциальных революционеров, скидывая им всякий ненужный шлак «на отстань».
Зато их было много. Очень много. И среди них были Одарённые. В окно мне закинули что-то вроде огненного шара, слабенького, но тем не менее его хватило, чтобы в комнате начался пожар.
Шнырька показывал, что Одарённые у местных жителей были поголовно шаманами, которые сейчас били в бубны и барабаны, и восторженно плясали неподалёку, заряжая своих воинов свирепостью, и швыряя в мою сторону всякой гадостью.
Не хотел я их убивать. Ох, как не хотел. Опасности они для меня никакой не представляли, а помереть во имя чего? И, кстати, интересно, что им пообещали?
Напитав доспех силой, я швырнул заклинание в сторону входной двери, которая как раз открывалась, пропуская внутрь незадачливых убийц. Мой огненный шар, по моим старым критериям, был не ахти, но по сравнению с произведениями местных Одарённых – довольно таки силён.
Дверь выломало из косяков, зашибло тех нападавших, что кучковались за ней, и все они, большим клубком, пересчитывая ребра и ломая кости, покатились вниз по лестнице.
Но на их место уже шли новые толпы, в комнате становилось жарко в буквальном смысле этого слова, и я рыбкой выпрыгнул в окно.
Пролетев три этажа, я неловко плюхнулся в бассейн. Вынырнув, я посмотрел снизу вверх на что-то лепечущих преследователей, которые секунду посовещались, и посыпались, как спелые груши, за мной.
Некоторые прмахнулись и шмякнулись на гранитные плиты, разбив себе головы. Некоторые повторили мой эффектный прыжок и попали в бассейн, но меня в нём уже не было.
Я выскочил из бассейна и собрался прорываться к своим питомцам, которые открыли «второй фронт» за спинами бегущих со всех сторон врагов. Вот только слишком много врагов было между мной и ими.
Машинально я «выпустил» в бассейн парочку пираний-переростков, которые были у меня еще с прошлой жизни, чтобы любителям острых ощущений этих самых ощущений добавить, и затем огляделся.
Прорваться вперед я, конечно же, мог. Но для этого нужно будет призвать помощников и положить сотни папуасов, которых я всё еще считал ни в чём не виноватыми. Жопой чувствую, что Коронат это всё организовал. За бананы, возможно?
Каре и Церберу я дал приказ отменить прорыв, и держаться поодаль, сконцентрировавшись на собственной безопасности, а сам нырнул в приямок подвала, разбив стекло, и скатившись в сам подвал.
Дальше, достав Аквилу, используя её, как лом, напитав силой, я пробил несколько «новых» стен, что отделяли подвал гостиницы от старых подземелий.
Шнырька мне уже показал весь лабиринт, который находился под гостиницей, построенный задолго до прихода в Африку белых. Подозреваю, что аборигены также не имели к его строительству никакого отношения.
Так вот, если пробраться по этим коридорам, то можно пройти под руслом реки Сенегал, и выбраться на другом берегу, недалеко от исторического центра Сен-Луиса.
Я уже двинулся в нужную мне сторону, как с удивлением заметил, что руны на стенах в древних коридорах, написанные чем-то бурым, сильно напоминающим засохшую кровь, начали наливаться ярким светом, причём в тот момент, как я пробегал мимо них.
Шум наверху усилился, и я направил Шнырьку на разведку. Невысокий холм, где неистовствовали местные шаманы превратился в филиал Ада. Из полуоткрытых ртов чёрных Одарённых текла кровавая пена, на моих глазах двое из них, истерично что-то закричав, перерезали глотки двум неодарённым папуасам, что покорно стояли на коленях перед ними, не делая никаких попыток освободиться. У них даже руки не были связаны.
Кровь, хлеставшая из разрубленных артерий, были собрана в глубокие каменные чаши, а затем вылита на какой-то бурый камень – что-то вроде переносного алтаря.
Земля вокруг меня содрогнулась. Да что же вы делаете, ублюдки?! У меня мгновенно пропало моё пацифистское настроение. Магия Крови! Это еще более отвратительно, чем Некромантия. Ведь мёртвым уже всё равно, а живым – нет.