— Саша, давай его ко мне быстрее! Хочешь, я дирижабль вышлю?
— Стоп, стоп, стоп, Лиза! — улыбнулся я. — Во-первых, я сам разберусь с доставкой. А во-вторых, ты думаешь, он прилетит и сразу скажет: «Всё, Лиза, ты свободна, я теперь Император»?
— Ну… да, — неуверенно сказала Лиза, и тут же рассмеялась. — Да, вот это я размечталась, — в её голос вернулась «взрослость». — Да, я понимаю, что всё очень сложно, но, по крайней мере, у него теперь есть желание. Так что мой вопрос не утратил актуальности. Когда он прилетит?
— Ну… я думаю, — почесал я затылок, — уже скоро.
— Хорошо, жду! — сказала она. — И это… Саша. Спасибо тебе большое… За всё!
— Пожалуйста! Хорошие люди должны помогать друг другу. Нас и так мало осталось.
Вздохнул я и положил трубку.
Так, с семьёй поговорил, политикой позанимался. Что теперь? Ну, а теперь, кажется, пришла пора проведать одного ящера-переростка, который получив заёмную силу, решил, что он пуп земли. Вот только мы, Охотники, существуем в Многомерной Вселенной для того, чтобы объяснять таким дегенератам, что они в корне неправы!
Главная крепость Охотников
Где-то в Многомерной Вселенной
Первый Охотник стоял перед стеллой. Из глаз у него текли слёзы, а ещё он улыбался. Прямо сейчас он плакал вместе с Кодексом, и радовался вместе с Кодексом.
Из жизни ушел Охотник, и Кодекс горевал. Но это был предатель, который убивал своих братьев. Месть свершилась, и Кодекс торжествовал. Вот только какой бы ребёнок ни вырос, это был его ребёнок, ребёнок Кодекса. Именно поэтому его одолевали смешанные чувства.
И вместе с Кодексом всё это переживал Первый Охотник — аватар Кодекса и проводник его воли во Вселенной.
Взгляд первого Охотника скользнул по карте, в результате чего внутри камня Вселенная повернулась. Изменилось расположение звёзд и планет, затем, по мысленной воле Первого Охотника, сменились многочисленные планы. И наконец, увеличившись, замерцала та точка, на которую он и хотел посмотреть — мир, в котором возродился брат Сандр.
Прямо сейчас он медленно моргал, показывая, что Кодекс обратил на него внимание, и связь с миром налаживается.
Первый Охотник нахмурился. Орден Охотников тысячелетиями изучал мироздание, собирал факты и проводил исследования. Старейшины Ордена владели невероятными знаниями. Но даже они не могли понять, чем отличается данный конкретный мир от всех остальных.
Да, он был Запретным. Но Запретных Миров было много. В некоторые из них, при определенных усилиях, попадали даже сами Охотники, не говоря о том, что Боги ходили туда, как к себе домой. Самое удивительное, что Запретные Миры фонили мощью Хранителей, их всегда можно было определить заранее. Данный же конкретный мир «подсветился» только благодаря Сандру, и когда уже после этого Охотники обратили на него своё внимание, они поняли кое-что невероятное.
Первое: Мир был наглухо закрыт каким-то необычным способом, который Хранители раньше не применяли. А второе было то, что Боги, которые мимоходом уничтожали или захватывали сотни миров (и это имеется в виду один единственный бог), не могли захватить один Мир. И да, тут их собралось несколько, и все упорно долбятся в закрытые ворота. Они знают что-то такое, чего не знают Охотники. И это очень сильно его раздражало. Там творилось что-то невероятное, и в этом нужно было поучаствовать. Ну, теперь там был брат Сандр. Это немного облегчало задачу.
— Позволь мне поговорить с братом! — Первый Охотник уже в тысячный раз отправил зов к Кодексу.
Вот только в тысячный раз он получил снова один и тот же ответ. И звучал он так:
«Ещё не время!»
Глава 9
Я стоял на высоких стенах «Смелости» и вглядывался вдаль. Ну, основным моим «биноклем» был сейчас Шнырька, но глазами можно было увидеть достаточно много.
Драконы в какой-то момент прекратили свои нападения на «Смелость». Я бы на их месте сделал бы это гораздо раньше, ведь, несмотря на многочисленные потери, захватить крепость они никак не могли. Тут уже вовсю работало преимущество в логистике. Когда, благодаря системе порталов, в один момент на стенах может появляться моя гвардия во всеоружии, то захватить крепость Драконам резко становится сильно сложновато. И самое главное — бесполезно кидать на штурм всё новые и новые войска.
Был даже период массивной бомбардировки, когда Драконы решили без затей смести мою крепость с лица земли, но они также не достигли успеха. А «Смелость» зато стала отличным полигоном для испытания новых защитных артефактов, которые поставляли мне Крендель с Арнаутским. В принципе, они говорили, что и прямой ядерный удар защита крепости выдержит. Но к этому я относился несколько скептически. Точнее, этот экспериментальный щит не должен был «выдерживать» взрыв. Он должен был нейтрализовать боевую часть ядерной ракеты или бомбы, которая бы попала в поле действия артефакта и боеголовка просто врезалась бы в землю куском металла. Вот только это самое поле действия не было сильно большим.
И Драконы при определённом усилии могли бы просто накрыть ядерными взрывами крепость по периметру. Но, видимо, до такого они еще не додумались. Ведь по факту в пяти километрах всё ещё существовал небольшой городок, где жило большое количество подданных Империи Драконов. Да и военных вокруг скопилось, мама не горюй.
По факту крепость сейчас находилась в кольце из оборонных сооружений, из которых лениво периодически кто-то постреливал, ну просто из вредности, дабы разрядить наш защитный щит.
Неожиданная проблема появилась в другом. Всё чаще и чаще в голову защитников-гвардейцев пытался влезть Морфей. Лепесток уже практически не вылезала с территории крепости, пытаясь держать руку на пульсе, а количество пострадавших гвардейцев исчислялось уже десятками.
Правда, всего троих мы потеряли безвозвратно. В данный момент ради их же безопасности они находились в камерах моей тюрьмы. Ведь даже я не мог устранить последствия внедрения Морфея и ребятам придется ждать, пока сам Морфей не сдохнет.
Однако именно присутствие Лепестка в крепости позволило купировать воздействие на другую часть гвардейцев, которых, конечно же, убрали из опасной зоны. Но они, по крайней мере, остались в своём сознании.
Давление со стороны Морфея постоянно усиливалось. А стопроцентной защиты от этого воздействия не существовало. Ну, я имею в виду внешней защиты. Если человек был силён сам по себе, то он бы отбился самостоятельно. Но сколько таких сильных ребят у меня было? Ответ один — недостаточно.
Вообще, прямо сейчас Империя Драконов как будто затаилась. Я примерно понимаю в ожидании чего. Восточный фронт, что противостоял Годарту, ушёл в глухую оборону. Флот зашёл в гавани, не вступая в битву с союзными флотами. Границы укреплены, но никто никуда не лезет. А в самой столице Империи Драконов не осталось ни одного агента, который бы рассказал, что там творится на самом деле.
Что ж, для этого я и прибыл сегодня в «Смелость».
Я посмотрел на Лепестка.
— Я ничего не перепутал?
— Нет, всё верно, Александр, — кивнула бывшая императрица головой.
Я только что сдал экзамен на знание Императорского Дворца Драконов и его окрестностей. Это очень сильно помогло в тот раз, когда я вызволял Пушкина. А сейчас мне нужны были другие нюансы. Другой вопрос, что Император-Дракон тоже должен был знать, что Лепесток теперь с нами. Возможно… да даже не возможно, а скорее всего меня там будут ожидать сюрпризы. Но толстые древние стены дворца не переставишь, так что, в принципе, информация была актуальна.
— Я еще раз повторю, Александр, что я бы очень не хотела, чтобы ты это делал, — нахмурилась женщина.
Тут уж я улыбнулся.
— Да ты знаешь, я и сам бы этого не хотел. А знаешь, что я бы хотел? Чтобы человечество перестало грызться друг с другом. И чтобы к столице Драконов подошел объединенный воздушный флот всего мира. И обосравшийся от испуга Император-Дракон сдался бы на милость победителей. Вот что я хотел бы. Но пока это фантастика, поэтому придётся брать ответственность за всё человечество простому русскому барону.