… Соболев из лифта шагнул первым и немедленно лязгнул мечами. У Лёхина дыхание перехватило: на лестничной площадке лежит окровавленный человек, а над ним, по-человечески, на коленях, крысюк — морда тоже окровавлена. При виде людей тварь зашипела. Не замедляя шага, Соболев ураганом налетел на неё, отогнал от жертвы, к которой немедленно кинулись Лёхин и Ромка.
Двумя мечами Соболев управлялся виртуозно, но — только не подпускал к себе. Скользкая тварь бешено вертелась, избегая страшных ударов и одновременно не оставляя попыток прыгнуть на человека. Профессор же вроде делал время от времени лишь попытки достать её, но опять переходил к защите.
Неизвестно, понимала ли это тварь, или для неё бой шёл всего лишь "я нападаю — ты защищаешься!", но Лёхин отчётливо видел: несмотря на видимую оборону, Соболев достаточно успешно теснит крысюка к лестнице.
Крысюк дёрнул задней лапой, не нашедшей опоры. Злобное изумление только-только начало появляться на его морде… Он замахал передними лапами, стараясь удержать равновесие… Заверещав, крысюк быстро оглянулся — высока ли лестница…
Профессор отпрянул за лифт, кабина которого вдруг пошла вниз.
От грохота выстрелов подъезд вдруг превратился в замкнутую, но огромную пещеру со слишком отчётливой акустикой.
… Не выдержали нервы одного из охранников. Попробуй, сохрани самообладание, когда по инерции бега вскакиваешь на первую ступень лестницы, с которой на тебя оглядывается зубастый урод, светящийся зелёным!..
Данила и охранники по стеночке обошли тело, под которым разливалась оранжевая — в полутьме чёрная — лужа и на котором, словно на догорающем полене, вспыхивали и гасли зеленовато-прозрачные всполохи. Но шли они не настолько медленно, чтобы не увидеть: некто высокий и смуглый вгоняет меч в ножны под плащом (причём сбоку плащ тоже подозрительно топорщится), а затем этот плащ застёгивает и взглядывает высокомерно; что у хорошего знакомца, Лёхина, весёлого мужика и гостеприимного хозяина, на бедре тоже подозрительные ножны, только короткие — не то он там ножик держит, не то фиг знает что…
Пока ошеломлённые по второму разу охранники пытались сообразить что к чему, доехал лифт. И вышедший из него Егор Васильевич тоже получил на свою долю патетики: дверь в квартиру бабки Петровны распахнулась, из неё выбежали, обливаясь слезами, две женщины, совсем старая и совсем молодая, и бросились к высокому парнишке…
Из прострации Лёхина вывели двое: Соболев коротко кивнул, зашёл в лифт за спинами двух только что прибывших, обалдевших от всего телохранителей и благополучно удалился; а над ухом Лёхина дрожащий от умиления голосок Касьянушки продребезжал:
— И возлегша на грудь ему и зарыдаша!..
Лёхин огляделся: пол, ближе к стенам, усеяли домовые; потолок шевелился плотным скоплением глазастых от бешеного любопытства Шишиков. А на узкой лестничной площадке стоят десять человек, один лежит, и только двое из всех твёрдо понимают ситуацию: Ромка, их ненаглядный Ромка вернулся!
Глянув налево, Лёхин увидел своего Шишика. Тот сидел на рукаве, на декоративной заплатке от фирмы-производителя. Всё! Весело раззявленная пасть и глазки косенькими полумесяцами прорвали плотину. На последнем грамме выдержки он влетел в открытую Елисеем квартиру, в спальню — и уж здесь дал волю смеху!
С вызванной соседями милицией разбирался Данила, пока Егор Васильевич отсиживался у бабки Петровны. Данила предъявил ребятам из патрульной машины человека, до бессознательного состояния искусанного бешеной собакой, а потом предъявил и само взбесившееся животное, опасное для жизни, но героически подстреленное охраной Комова. Услышав о Комове, милиция "надела белые перчатки", да и предоставленные их вниманию факты достаточно плотно укладывались в предложенную историю.
Вызвали "скорую", Вечу увезли.
Милиция уехала.
Егор Васильевич, волей-неволей попавший на раннее чаепитие к бабке Петровне, только после этого известия вышел из кухни в поисках молодёжи. Обнаружил в зале. Роман и Лада, втиснувшись в старое, довольно широкое кресло, спали в обнимку. Судя по осунувшимся лицам, сон им был во благо, и Егор Васильевич не стал тревожить их.
Но и в Лёхиной квартире он не добился ничего: охранники проводили его в спальню, где хозяин дрых мёртвым сном. На все попытки разбудить его Лёхин только бурчал: "Ага… Ща…" Охранники, посмеиваясь, предложили окатить хозяина холодной водой — и Егор Васильевич махнул рукой: пусть выспится! Придёт в себя — сам всё расскажет.