Какое там хорошо… И какое там "дружок его хочет стать профессиональным фотографом", если он уже… Но, конечно, Лёхин в фотографиях не очень разбирался…
Пять портретов можно назвать серией "Молодой человек в капюшоне". На этот раз никаких лохм. Длинные волосы тщательно расчёсаны. На первых снимках капюшон надет на голову. Почти все снимки одинаковы в постановке "модели" — кажется, так это называется. Ромка статично где-то сидит, заснятый по пояс. Снимок первый — смотрит куда-то вниз и чуть вперёд, отчего глаза полузакрыты. Второй — задумчивый взгляд, явно чуть ниже объектива — наверное, на руки фотографа. Третий — взгляд в упор. Четвёртый — тот же взгляд в упор, но здесь Ромка без капюшона. И везде — невиданное смирение вперемешку с каким-то трудноопределимым чувством, что-то наподобие: "Так, да? Ладно, потерплю, но — учтите!.." На пятой фотографии молодого человека не было — хохотал тот самый мальчишка, которого Лёхин видел дважды. Хохотал так заразительно, что и Лёхин улыбнулся, и бабка Петровна засияла.
— Вот какой он у нас! — гордо сказала хозяйка.
— Да уж, гроза девчоночьих сердец растёт, — покачал головой Лёхин, всё ещё рассматривая снимки и не замечая, как бабка Петровна помрачнела. — Да, а кстати… Девушка-то у него есть? Может… — он хотел было сказать: "Может, он с нею где? Дети-то современные, мало ли что?" Но прикусил язык и сказал другое: — Может, она знает, где он?
— Эх, Лёшенька, появился бы кто у него — и мне спокойней было бы. Нету-нету! Точно знаю. Последний раз, как заезжал ко мне, сказал, что поступать собирается, готовиться будет и ни на какие глупости отвлекаться не хочет.
Мало ли что говорил мальчишка, чтобы бабулю утешить и успокоить.
— Ладно, — решился Лёхин, — возьму, если позволите, вот эти две — где он с капюшоном и без него.
— Да я тебе все пять отдам! Они ж маленькие, а те, что в рамочку пойдут, — большие, как книжка. А эти у меня в альбоме лежали. Вот и конверт тебе дам, пусть здесь будут.
— Ещё лучше. Спасибо, Галина Петровна.
— Это тебе, Лёшенька, спасибо — за беспокойство твоё.
Уже в прихожей Лёхин заколебался, но всё же решился.
— Галина Петровна, а вот позавчера вы сказали вещь интересную. Насчёт того, что Ромка подрастёт и всё будет ему на золотом блюдечке… А ещё про иродов, что мальчишку испортили. Это вы про родителей его богатых? Внуков своих?
— А зачем тебе про то знать? — насторожилась бабка Петровна.
— Да я думаю, не ради ли выкупа его похитили? Вдруг звонка надо ждать со дня на день?
Старая женщина машинально смяла салфетку пополам. Лёхин даже забеспокоился, не сломает ли её — такой твёрдости крахмальность.
— Не хочу говорить о том, Лёшенька, потому как не думаю, что… — Она запнулась и отчаянно махнула рукой: — Дар у Ромки! В роду нашем через поколение передаётся. Слишком он уж им бесшабашно пользовался, за что и получал. Да ты и сам-то прошлую весну, небось, помнишь, как побили его страшно. Вот и думаю, не из-за того ли пропал. Да ведь и дар-то никчемный — для него одного хорош! Кому? Чего с него?.. Нет, Лёшенька, из-за другого он пропал да не сгинул бы.
Говорила она сумбурно, обо всех думушках, видимо, сразу, что передумала за все эти дни. И почему-то у Лёхина потихоньку начало складываться впечатление: Ромкин дар, о котором бабка Петровна наотрез отказывается говорить, считая его постыдным баловством, и есть главная причина исчезновения мальчишки.
Пообещав вернуть фотографии, как всё закончится, Лёхин вернулся в свою квартиру, где обнаружил на кухне совершенно обалдевшего Данилу — водителя Егора Васильевича. Он сидел за столом, округлив глаза на тарелку с кусками пирога — остатки-сладки от бабки Петровны.
— Привет! — сказал Лёхин. — Приятного аппетита!
— Привет… Спасибо…
— Пирогов не хочешь? Давай я тебе быстренько бутербродов наделаю. Или — подожди-ка…
— Лёха, ничего не надо! — вскочил Данила и попытался обойти хозяина, чтобы сбежать.
С подоконника Елисей грустно сказал:
— Меня Шишики предупредили, что Данила идёт. Я ему чаёчку налил, тарелки с пирогами-печеньем расставил, да один кусок в тарелку на его глазах-то и положил.
— Так, Данила, — чуть с угрозой сказал Лёхин. — Посуду привёз?
— Привёз! — послушно откликнулся водитель.
— Дверь ко мне открытую видел — со звонком зашёл?
— Со звонком.
— В зале с компьютерщиком поздоровался?
— А… Э… Ага.